об открывшихся возможностях отрастали крылья, я бегала на курсы с таким счастливым видом, будто за каждый урок мне доплачивали в три раза больше, чем я сама отдавала педагогам.
Алекса я встретила незадолго до окончания учебы. В тот промозглый вечер холодный дождь лил, не переставая, я стояла на остановке, прижимая к груди пакет с бумагами, опасаясь, как бы они не промокли и костеря на чем свет стоит свою подругу-сокурсницу. Та обещала подвезти меня до дома, как это обычно случалось, но в последний момент убежала прямо с лекции на встречу с новым дружком, от которого по ее словам у нее «спирало дыхание и хотелось напиться от счастья». Я лишь хмыкала от такого определения — вероятно любовь вызывает у людей различные эмоции, в том числе желание напиться. Так или иначе, а ее машина осталась на парковке возле здания и теперь уже никак не могла мне помочь.
Стуча зубами от ветра и холодной дождевой воды, что стекала по лицу, я нетерпеливо переступала с ноги на ноги, дожидаясь автобуса, когда прямо у тротуара остановился голубой Шевроле с откидным верхом. В тот вечер крыша была опущена, мне запомнилось, как дождь стучал по туго натянутой ткани.
Когда дверь машины распахнулась, я осторожно отступила назад. Риск подхватить простуду казался мне более привлекательным, нежели риск повредить здоровье неосмотрительно катаясь с маньяком- водителем.
Но «маньяк» оказался чертовски привлекательным, улыбчивым и сразу располагающим к себе.
— Девушка, не стоит пугаться. Я могу пристегнуть обе руки к рулю, чтобы вы не боялись. Но здесь тепло, а там холодно. Садитесь.
Мой рот нехотя расплылся в улыбке от мысли о пристегнутом водителе.
— А у вас есть наручники?
— Есть. — Он широко улыбнулся. — Вот!
Наручники блеснули в его руке.
— Только не забудьте мне отдать ключи, как приедем. Я не хочу жить в машине.
— Договорились. — Хихикая и содрогаясь от холода, ответила я и юркнула в удобный теплый салон.
Пристегивать водителя мне не пришлось, отчего-то я поняла, что он не опасен. Разговор потек, как по маслу — мужчина представился Алексом, много смеялся и шутил, а как только узнал, что я посещаю бизнес школу, проявил искренний интерес к моему увлечению и даже дал несколько дельных советов. По пути часто поглядывал в мою сторону, и глаза его были серьезны, отчего я смущалась и замолкала.
— Шерин, вы очень красивая. О таких волосах мечтает каждая модель. — Неожиданно произнес он и улыбнулся.
Я залилась краской и провела ладонью по спутавшимся каштановым кудрям.
— Спасибо.
— Нет, правда. Такой шоколадный цвет и зеленые глаза. Вы как с обложки журнала сошли.
Я окончательно покраснела, и, представив, как должно смотреться зеленоглазое лицо в сочетании с пунцовой кожей, тут же отвернулась к окну. Ведьма, не иначе.
Но Алекс только рассмеялся.
— И краснеете просто умильно!
Я едва не пихнула его локтем в бок, подивившись чувству, будто мы знаем друг друга долгие годы. Как такое возможно, ведь мы познакомились не более получаса назад.
Он подвез до дома, но даже не взял телефон. Чувство горечи, которое меня охватило, я помнила даже сейчас. Получается, все? Вот и все знакомство? Но он позвонил уже на следующий вечер. Сам отыскал номер, сам подъехал к подъезду, чтобы забрать в уютный ресторан на первое свидание. С тех пор мы практически не расставались. Он забирал меня с курсов и увозил домой, где иногда засиживался допоздна, потягивая сваренный мной кофе, советуя, как правильно начинать бизнес, как избежать многих ошибок, свойственных новичкам. К тому времени он уже имел свое дело, но какое именно, долго умалчивал. Я не давила, наслаждаясь тем, как медленно, но верно сближались внутренние миры, предполагая, что со временем он откроется мне полностью. Из слов Алекса, я поняла, что незадолго до нашего знакомства, у него была девушка, но после нескольких лет, что-то так и не сложилось, и они расстались. Иногда в его карих глазах мелькала грусть, в такие моменты мне особенно сильно хотелось его утешить.
Правда, бывали моменты, (теперь мне было легче об этом судить, чем тогда) когда Алекс вдруг показывал другие стороны своего характера. Например, раздражительность, вспыльчивость, иногда даже злость. Но с подобными вспышками он быстро справлялся, а моя природная терпимость позволяла нам обходиться без ссор и скандалов.
Да, так было тогда.
Оторвавшись от воспоминаний, я вдруг поняла, что устала лежать на кровати и хочу есть. Задернутые шторы пропускали в комнату желтоватый закатный свет, и, поднявшись, я отодвинула их в стороны и распахнула окно. Маленькое помещение тут же наполнили звуки: шелест травы, качаемой слабым ветерком, стрекот цикад, откуда-то снизу раздавался монотонный голос. По-видимому, диктора телевидения.
Подойдя к холодильнику, я едва обратила внимание на забитые до отказа полки (еще раз спасибо усатому Карлосу), нашла только бутылку минералки, налила полный стакан и, утолив жажду, подумала, что позже захочу чаю.
Спустя несколько минут, грея холодную воду, зашумел чайник. Достав с полок какое-то печенье (едва солоноватое и хрустящее), я принялась жевать его, запивая остатками минералками, постепенно снова уходя в воспоминания.
Он не настаивал на сексе, чему я молчаливо радовалась, так как поспешное перенесение отношений в постель могло означать, что у Алекса ко мне лишь плотский интерес. Я же втайне мечтала, чтобы наш союз креп и из обычного романтического увлечения однажды превратился в настоящую семью. С домашними вечерами, забитыми приятными хлопотами, путешествиями, заведением большой собаки…
Планы-планы…
Через полтора месяца Алекс, наконец, признался, что он — проектировщик новых видов огнестрельного оружия. Меня это несколько ошеломило, но, в то же время, заставило уважать его еще больше. Чтобы разрабатывать новые виды оружия требуется талантливая изобретательная голова, а таковая, по моему мнению, у Алекса имелась. Иногда я видела его засиживающимся по вечерам над какими-то бумагами, но в подробности он практически никогда не посвящал. Я лишь знала, что Алекс владеет небольшим заводом, на котором производят и выпускают новые образцы, что на заводе работает около сорока человек, а в остальном система автоматизирована. Алекс несколько раз заикался, что был бы не прочь расширить производство, но для этого требовался внушительный капитал, которого у него в распоряжении не было.
А потом появился Элмер. Мужчина с черными редкими волосами, горбатым носом и цепкими глазами. В оружии Элмер разбирался слабо, но зато сразу предоставил капитал, необходимый для покупки нового здания и установки оборудования о котором мечтал Алекс. Конечно, такой вклад в бизнес мгновенно превратил Элмера в совладельца, держащего пятидесяти процентный пакет акций и позволяющий новому партнеру во многих ситуациях давать советы, а иногда и давить на Алекса.
Вообще-то ладили они не плохо. Так мне тогда казалось. Алекс во многом по-новому начал относиться к работе, воспрял духом, постоянно ходил окрыленный идеями. К тому времени мы уже переехали в собственную квартиру, и в моей памяти отчетливо отпечаталась картинка, как Алекс сидит на краешке стола и рассказывает о прошедшем дне, увлеченно размахивая руками.
Но со временем что-то изменилось.
То ли Элмер начал чрезмерно давить, то ли изобретательность Алекса несколько поугасла (в последнем я, признаться, сомневалась), но все чаще и чаще он стал приходить домой потухшим и молчаливым. На вопросы отвечал через раз, ел молча, зачастую уходил по вечерам в бар. Все мои попытки наладить отношения ни к чему не приводили. Да и где-то в глубине души я была уверена, что причина кроется не во мне, однако от чувства вины полностью избавиться не удавалось.
А потом Алекс пропал.
Элмер сообщил, что получил записку о выкупе и что не верит в ее правдивость, а посему отказывается платить. Я бушевала, как пожар, приехала в его офис и облила потоком такой брани, которой должно было хватить на целый флот матросов, но Элмер даже бровью не повел. В ответ я услышала, что Алекс виноват сам. И сколько бы я не бесновалась, какими бы методами не пыталась уговорить Элмера дать
