— Я ничего не перла. — Кое-как выдохнула я. — Меня никто не кормит!
— Ты мне еще поговори тут! Кто разрешал шляться по дому? Покажи, что у тебя в руке!
— Не покажу.
— Ты мне не умничай! Я, таких как ты, пачками объезжал!
Он больно сжал мой подбородок пальцами и потряс. Потом приблизил свое изуродованное шромом лицо и прорычал.
— Я тебя научу, как здесь разговаривать! Ты за мной еще ползком ползать будешь, ботинки облизывать, сучонка….
Если раньше я и думала отдать яблоко, извиниться, и покаяться, то теперь не на шутку разозлилась. Как они смеют так обращаться с женщиной? Их три амбала, а я одна — маленькая и уставшая. Ну, шагнула, куда нельзя, взяла одно яблоко, подумаешь, беда. Попросили бы по-человечески, и отдала бы сразу.
— Сам лижи свои ботинки. — Так же зло процедила я в ответ, за что опять получила по ребрам и снова закашлялась. Вместо того чтобы канючить и извиняться, я только еще больше разозлилась.
— Только и умеешь, что баб бить, подонок?
Грег размахнулся и на этот раз ударил меня по лицу.
На миг, от боли и шока, я перестала дышать. Теперь уже никакой логики в моей голове не осталось. Остался только гнев, пульсирующая от боли щека и непомерная обида. Ну, уж нет, так не пойдет. Я качнула тяжелой головой, боясь шевельнуть челюстью, которая уже через секунду стала казаться разбухшей, словно была набита мокрой ватой.
— Ну, что? Быстро учишься? — Грег снова взялся за мой подбородок.
Я собралась с силами и плюнула ему в лицо.
Пусть лучше сразу убивают.
— Ах ты тварь…. — Казалось, он потерял дар речи. Слова вырвались из него тихим свистом. Грег медленно стер стекающую по носу слюну, а потом его рука взметнулась в воздух так стремительно, что даже ткань его рубахи натужно взвизгнула.
Ну, все. Это конец. Пусть лучше сразу, чем их каждодневные уроки. Я зажмурилась в преддверии печального конца, молясь, чтобы Господь забрал меня к себе сразу, а не дал остаться калекой.
— Остановись!
Знакомый голос прозвучал отрывисто и резко. Не веря собственным ушам, я боялась открыть глаза, все еще ожидая последнего удара. Но его все не было. Когда же я, наконец, осмелилась взглянуть, то увидела Халка, стоящего на лестнице.
Рука Грега зависла в воздухе, в глазах его появилось глупое растерянное выражение. Будто он уже воочию видел фильм, в котором показывали мой смачно расплющенный нос, а тут кто-то перекрутил его назад и нажал «стоп-кадр». С поднятой кверху рукой, Грег напоминал скульптуру, приготовившуюся метать не то диск, не то шар.
— Что здесь происходит? — Халк быстро приблизился. Его походка и жесты выдавали плохо сдерживаемый гнев. Пристальный взгляд скользил по мне, по охранникам, по Грегу, который к тому времени уже успел опустить руку.
— Эта девка здесь первый день, а уже прет продукты на кухне! — Зло пояснил Грег.
— Это правда? — Серые глаза обратились на меня, источая зимнюю вьюгу.
— Правда. — Тихо ответила я. — Я взяла яблоко, потому что меня никто не кормил.
Я не знала, какой будет его реакция, но мне, по большому счету, было все равно. Я ужасно вымоталась за целый день. Голод и незнакомая ситуация до предела натянули нервы. Взрыв злости, произошедший со мной минуту назад, улетучился, оставив опустошенность и разбитость. Боль нахлынула с новой силой и теперь нещадно пульсировала в ребрах и голове. Облизнув губы, я почувствовала вкус крови.
Устав и обессилев, я разжала ладонь, и по земле с глухим звуком стукнуло и покатилось яблоко.
Какое-то время стояла тишина. Халк, вероятно, смотрел на меня, но я уже опустила голову и не могла сказать наверняка.
— Грег, сейчас же пойдешь со мной. — Нарушив тишину, отрезал хозяин дома. — Вы двое, отведите ее сначала в изолятор, потом приведете в мой кабинет.
Отдав приказания, он круто развернулся и зашагал прочь.
* * * * *
— Ответь мне на один вопрос, Грег. Как ты думаешь, почему она украла яблоко? — Халк сидел в кресле, лениво и, казалось бы, расслабленно глядя на стоящего перед ним мужчину. Однако в глазах его светился опасный огонек. Грег, за все годы работы, как никто другой научился распознавать его раньше других. Это умение много раз спасало ему если не шкуру, то, по крайней мере, зад.
— Она стащила яблоко, потому что такие, как она, всегда что-нибудь тащат! — Выплюнул Грег со злостью.
— Попробуем еще раз. Грег, почему она украла яблоко?
— Я же ответил!
— Попытка номер три…. — Огонек разгорался все сильнее.
Глядя на сидящего в кресле Халка, Грег едва заметно поежился. Черт бы подрал его начальника. От его внимания ничто не ускользнет.
— Она украла его, потому что ходила где попало и брала все, что плохо лежит.
— А почему она ходила где попало? — Халк лениво сплел пальцы и вопросительно посмотрел на него. Грег подергал воротник рубашки, будто тот слишком плотно сдавливал шею.
— Откуда я знаю, почему! Потому что любопытная шибко….
— Грег, не зли меня.
— Чего ты от меня хочешь, Халк?! Чтобы я что тебе сказал? Еду она там искала, наверное.
— А почему?
— Потому что голодная была! — Не выдержал он, взрываясь. — Эта девка посмела в меня плюнуть! Распустила язык, а потом плюнула! Я вообще должен был ее пришибить! Нет, еще и на глазах у охранников посмела….
Глядя на побагровевшее от злости лицо Грега, Халк не проявил ни единой эмоции. Разве что желвак на его челюсти дернулся и застыл.
— Заткнись. — Холодно отрезал он. — И отвечай на мои вопросы.
Словесный потом Грега был молниеносно прерван.
— Слушаюсь, сэр.
— А теперь ответь на главный вопрос — почему она была голодна? Кто должен был позаботиться об этом?
Грег, понимая, куда клонит Халк, только нервно сглотнул.
— Ты. — Ответил за него мужчина в кресле, разъединил руки и вытянул их на подлокотниках кресла. К скрытой зависти и восхищению Грега, Халк смотрелся по-королевски где угодно, источая силу и власть, источник которой Грег никогда не мог понять, но которому всегда безоговорочно подчинялся. Может быть, все дело в закатанных до бицепсов рукавах рубашки? Или тонкой золотой цепочке, змейкой лежащей на шее? Нужно будет попрактиковать и этот ледяной прищуренный взгляд, который секунду назад заставил Грега снова поежиться.
— …А еще ты прекрасно знаешь, в каких ситуациях разрешается распускать руки. Ты так же знаешь, что твой последний удар, позволь я ему случиться, скорее всего, покалечил бы девчонку, если не привел бы к ее смерти. Когда я давал разрешение на проведение воспитательных мер, я не давал разрешения срываться с цепи на любого, тем более того, чья провинность была прямым следствием твоей собственной халатности.
Грег подавленно молчал. Давно его так не отчитывали. В последний раз, наверное, это случалось в школе за подложенную в учительской хлопушку. Стерев со лба мелкие капельки пота, он переминался с ноги на ногу, чувствуя, как затекают ступни, зажатые в тесные ботинки. Вот бы и ему научиться так складно
