несколько яблок, перелистала журнальчик. То да се – неожиданно стало пора ложиться спать. «Утро вечера мудренее», – подумала я. Все-таки сегодня я сделала важное дело: начала работу, сдвинулась с мертвой точки. Если за обработку одного диска нам обещали платить 50 рублей, то сегодня я заработала рубль и четыре копейки. Это ведь больше, чем ничего!
Проснувшись на следующее утро, я, разумеется, не бросилась первым делом конспектировать рекламу. Сначала надо было принять душ, позавтракать, проверить электронную почту… Тратить на работу самое светлое и теплое время суток вообще было как-то глупо. Гораздо разумнее – прогуляться. Тем более, я уже так давно не была в «Эдельвейсе» и не проверяла, на месте ли мое любимое платье… Да и без него в магазинах было на что посмотреть! В общем, дома я оказалась лишь к половине восьмого: без сил, без ног, голодная, уставшая. Ужин, отдых, просмотр интересного фильма и обновление маникюра заняли время до одиннадцати вечера. Приниматься за работу уже не было смысла.
На следующий день Танька разбудила меня телефонным звонком, сообщила, что уже обработала все восемь своих дисков и спросила, идем ли мы сегодня в контору сдавать их и получать новые. Признаться, что я до сих пор сделала едва ли один процент от общего объема работы, было стыдно, поэтому пришлось сказать, что сегодня у меня весь день свидание с Елисеем, чувства к которому неожиданно вспыхнули с новой силой.
Повесив трубку, я решила сразу же приняться за работу и во что бы то ни стало закончить все сегодня. Записала одну рекламу, вторую, третью… Потом ко мне в аську постучалась одна хорошая знакомая. Ко второй, с которой мы давно не виделись, стукнулась я сама. Кроме того, какие-то идиоты за ночь наоставляли гадких комментариев под моими фотками, выложенными в Интернете, так что надо было срочно удалить это безобразие и как следует прокомментировать их собственные снимки. Прочитать новые сплетни из жизни Брэда Питта и Анджелины Джоли было столь же необходимо, как и скачать новый фильм про любовь. Что же касается компьютерной игрушки, в которую я рубилась одновременно со слушанием рекламы и всеми остальными вышеописанными занятиями, так она мне совершенно не мешала. Чего нельзя сказать о работе. Чтобы не напутать чего-нибудь с подсчетами роликов и не отвлекаться от изучения светских сплетен, я решила временно отключить запись самого унылого на свете радиоэфира. Предполагалось, что я вернусь к ней через часик-другой, но этого почему-то не получилось.
Дело в том, что от аськи, скачивания фильмов, чтения статей и сбора помидоров в виртуальном огороде (что уж говорить о работе!) меня отвлекала Генина страничка в социальной сети. То и дело хотелось зайти туда, лишний раз полюбоваться на фотографию возлюбленного, выяснить, не появилось ли новостей и все ли по-прежнему в его строке «семейное положение», сообщающей нейтральное «не женат». Несколько раз я практически решалась добавить его в друзья, но всякий раз останавливалась. А вдруг откажет? Вдруг удивится, с какой это стати я к нему лезу, и высмеет? Да и что подумают знакомые ребята? Ведь появление нового человека в моем списке контактов наверняка не останется незамеченным. Сразу же поползут слухи: зачем, почему, а не влюблена ли она в него… На общественное мнение можно было бы наплевать, иди речь о каком-нибудь постороннем парне, к которому я равнодушна. Но допустить, чтобы у одноклассников возникли обоснованные подозрения… Никогда в жизни!
А не создать ли мне страничку своего виртуального клона, чтобы добавить ему в друзья Гену? Может, в социальной сети он окажется более сговорчивым, чем по аське?
Сказано – сделано.
Для начала своему виртуальному воплощению надо было придумать имя. Брать псевдоним и тем самым обманывать Ищенко мне не хотелось. «Ульяна» – звучало слишком простонародно. К тому же в нашей параллели так не зовут никого, кроме меня, так что маскировка оказалась бы слишком прозрачной, подпишись я своим настоящим именем. Как назваться, чтобы и не соврать, и не сказать правды? Юлиана? Джулиана? В итоге я решила остановиться на Джулии. Фамилию подобрала путем перевода слова «горох» на немецкий язык (спасибо за это компьютеру!). Получилось Джулия фон Эрбсен. Не знаю как там Гена, а я, если бы была на его месте, в лепешку бы расшиблась, лишь бы встречаться с девушкой, которую так зовут!
Следующим, не менее сложным шагом было подобрать фотографию. Я долго колебалась между двумя своими самыми удачными снимками: на первом я изящно, повернувшись задом к камере, подпираю стенку, оклееную розовыми обоями в зеленый цветочек, а на втором, стоя на четвереньках на кухонном линолеуме и спрятав глаза за черными очками в пол-лица, что есть силы оттопыриваю губы. Выбрать было трудно, ведь обе фотки блестяще подчеркивали мой отличный вкус и невероятную оригинальность.
В итоге я так и не решилась показать Гене настоящее лицо и вывесила вместо себя Пэрис Хилтон. Предполагалось, что он поймет прозрачный намек: Джулия фон Эрбсен такая же клевая, как американская знаменитость.
В графу «мобильный телефон» я, как и полагается, вписала «Нокия», в графу «домашний» – «черный с кнопочками» (Ищенко должен прийти в восторг от моей нестандартности). Строку интересов решено было заполнить единственным словом – «парни!» – я надеялась, что это придаст дополнительной уверенности Геннадию, и он бросится клеить меня без страха быть отвергнутым. Все оставшееся пространство своей анкеты я закидала составленными из букв и символов изображениями зайцев и медвежат. Венчало страничку гордое заявление: «НЕ ЗНАКОМЛЮСЬ!!!!», выполнявшее роль моего ника и разместившееся между именем и фамилией. Увидев эту фразу, Гена был просто обязан захотеть добавить меня в друзья.
Итак, супер-пупер-анкета была готова. Не теряя ни минуты, я отправила Геннадию приглашение подружиться. В голове уже вертелись строчки нашей будущей переписки, приготовления к первой встрече, картины свидания… А пока можно было вернуться к работе… предварительно пообедав, посмотрев новый скачанный фильм, поиграв, погуляв и поужинав.
В восемь вечера я наконец была полностью готова приниматься за отлов рекламы. Открыла рабочую таблицу, запустила запись эфира… и вдруг ужасно захотела проверить, добавил ли уже Ищенко в друзья мою Джулию или пока еще не добрался до компьютера.
Результат проверки поверг меня в шок, сменившийся глубокой депрессией. Геннадий уже побывал в Интернете после того, как я послала ему заявку. Но он не сказал мне «да». Кнопка «добавить» под его фотографией снова была активна и снова предлагала мне послать запрос о дружбе. Это могло значить только одно: Ищенко отказал.
Поплакав и повздыхав о своей несчастной судьбе около часа или полутора, я приняла решение отправить приглашение повторно. Гена ведь мог перепутать меня с кем-нибудь. Или отказать по ошибке, нечаянно нажать не на ту кнопку, например. Да и сдаваться после первой же неудачи было не в правилах Джулии фон Эрбсен. Внушив себе веру в лучшее, я опять затребовала Гениной дружбы, а потом, стиснув зубы, взялась за работу.
До самой ночи, занимаясь аудитом и проклиная ненавистную «RR-Group», я каждые полчаса заглядывала в социальную сеть. Обнаруживала там, что Ищенко снова отказал, посылала новый запрос, проверяла почту, просматривала новости, засевала виртуальные грядки и возвращалась к работе. Сначала мной руководила любовь, потом отчаяние, затем злость на противного Генку, который упорно отказывался делать то, что от него требовалось.
Работа между тем шла ни шатко, ни валко. Проматывать запись помногу я боялась (как бы не пропустить рекламу), проматывать помалу не было толку. Кроме того, я постоянно отвлекалась и вынуждена была то и дело возвращаться к прослушанному, крутить назад, чтобы записать пропущенный ролик. Одна и та же «новость дня», одни и те же рекламы, одна и та же модная песня, крутившаяся уже четвертый раз за день, и сообщения о пробках в одних и тех же местах выводили меня из себя. Но самым неприятным оказалось то, что много раз прослушанная агитация начала на меня действовать. Если с желанием приобрести коттедж в поселке Пупырчиково я еще могла бороться, то от описаний продукции Кондитерской фабрики № 24, снизившей цены до 1 сентября, не было никакого спасения. «Пралине, зефир, суфле, торты-мороженое…» – соблазнительно перечислял вкрадчивый голос. К десяти часам я поняла, что не смогу работать дальше, если не съем хотя бы маленький кусок торта. К сожалению, в холодильнике ничего подобного не было, а в магазин ввиду позднего часа меня уже не отпустили. Так что пришлось отложить трудовые обязанности на завтра…
Словом, по ряду различных, в основном не зависящих от меня, причин вышло так, что через четыре дня после начала работы был прослушан всего один диск, да и тот с горем пополам. Остальные три я отдала
