– Ну что... Вернулись только ночью. Часа в три...
– Так ты их видела?
– Вроде как видела... мельком. Они прошли мимо, уселись в крутую машину и укатили. На меня никто даже не посмотрел!.. А когда они вернулись, я снова попыталась пройти...
– Кажется, мы видели, чем это кончилось.
– Да... Так что... встречи не будет, девчонки! Простите. Я вас обманула... Мы с Лало не так уж и много общались... На самом деле, он ответил всего на два моих письма... Но... Но... Вы же всё равно... Вы же всё равно, правда?..
Таня не договорила, не смогла найти нужные слова, но все поняли. «Вы же всё равно будете считать главной меня, а не Эвелину?» – имела в виду она. Впрочем, Наташа сильно подозревала, что расстраивается «начальница» не только из-за сорвавшейся встречи и своего упавшего авторитета. У неё, похоже, были свои собственные планы в отношении Лало. В конце концов, напыщенный прикид, в котором Таня заявилась в гостиницу, подходил для романтического свидания, но никак не для деловых переговоров о встрече с фан-клубом. «Господи! – подумала Коробкова. – Какое счастье, что я фанатею от группы, оставаясь в своём уме!».
– Мобильный зачем отключила? – спросила она строгим тоном. – Домой давай топай! Родители тебя обыскались!
Глава 5
Концерт
На концерт Наташа с Ритой договорились идти вдвоём. Когда Коробкова вышла из вагона метро, подруга уже стояла на условленном месте.
– До сих пор не могу поверить, что мы действительно идём на их концерт! Кажется, что всё это сон! – выпалила она вместо приветствия. – Кстати, ты поспала?
– Прикорнула маленько, – сказала Наташа.
До дому она добралась только в девять утра и спала с десяти до двух дня. Сейчас на часах было семь. Время с четырнадцати (пробуждения) до восемнадцати (выход из дома) часов Коробкова провела за приготовлениями. Проще говоря, она прихорашивалась. Впервые в жизни прихорашивалась так долго и так тщательно!
Поднимаясь на эскалаторе, девчонки пытались угадать, в каких костюмах будут артисты, с какой песни начнут, какой закончат, и не окажется ли так, что они, Наташа с Ритой, явятся раньше всех, ведь до начала остался ещё почти час.
Оказалось, нет, они не первые. На пути к клубу, где должен было состояться концерт, девчонок кто-то окликнул. Оглядевшись по сторонам, они обнаружили Асю, Марину и Люду за столиком летней террасы кафе.
– Подождите нас!
– Сейчас расплатимся!
– Вы выспались?
В итоге к клубу подходили уже впятером. Неформалка, мексиканка и гостья из Владивостока, как выяснилось, тусовались в кафе уже целый час. Но и они не были первыми. Зайдя в клуб и предъявив билеты, девушки узнали, что в зал ещё не пускают; решив скоротать время в баре, пятёрка фанаток обнаружила там Олю с Шурой.
– Они приехали, они реально приехали!!! – твердила раскрасневшаяся Александра, сжимая в трясущейся руке сигарету. – Я не могу!!! Я умру!!! Вы подумайте, правда приехали!!! Блин, они здесь!!! Я не выдержу!!! Мамочки!!!
У Оли, как всегда, была одна тема для разговоров:
– Я только что говорила с одной девочкой, которая говорила с парнем, у подруги которого есть сестра, которая пять минут назад видела Лало! Представляете?! Лало!!! Вот тут вот, на лестнице!!! Как он мне нравится!..
– Давно здесь сидите? – поинтересовалась Маргарита.
– Уже почти час! – ответила Оля.
– Уже почти два! – ответила Шура и застонала. – Господи, мне становится плохо с сердцем, как только подумаю, что они здесь и скоро я их увижу!
– ПА-А-А-НЧО-О-О! – заорал хор девичьих голосов в другом конце бара.
Все фанатки, не сговариваясь, кинулись на звук, рассчитывая увидеть обаятельного гармониста Франсиско. Разумеется, никто никого не увидел, зато получилась замечательная толкучка, которая не могла рассосаться в течение следующих пяти минут, на разные голоса повторяя «Панчо... Панченька!.. Я его видела!.. Он был вон там!.. Нет, вон там!.. Нет, вот здесь!.. Он такой симпати-и-и-ичный!». Кончилось тем, что явился охранник и сказал, что тех, кто не успокоится и не перестанет визжать и пихаться, выкинут на улицу.
– Если уже сейчас творится такое, что же будет, когда начнётся концерт? – спросила Наташа, выразив общие мысли.
Оглядевшись по сторонам, она поняла, что потеряла в толпе Риту.
Когда охранники наконец разрешили заходить в зал, до Коробковой это дошло не сразу, поэтому она не смогла пробиться близко к сцене: все лучшие места на танцполе были уже заняты. Впрочем, хорошо уже то, что она не оказалась позади всех: в центре народу было уже слишком много, а вот по левому краю Наташе удалось пристроиться таким образом, что между ней и сценой были лишь две девочки – и обе из фан-клуба. Ещё вчера у Марины они сидели в обнимку, а сегодня уже ругались между собой.
– Мне за тобой вообще ничего не видно! – возмущалась одна из них, очень маленького роста. – Как тебе не стыдно?! Неужели так трудно подвинуться?! Я что, пришла смотреть на твою спину?! А?
– Не знаю я, зачем ты пришла! – отвечала вторая, высокая. – Могла бы и вообще не приходить! Надоело уже пропускать вас везде, малышей! В садике – впереди, в школе – впереди, на всех фотографиях – впереди! Иди найди себе другое место, ясно? Всё! Кто первый встал, того и тапки! У меня зрение минус шесть, доктор на первый ряд прописал!
– Очки носи!
– Сама носи, раз умная такая!
– Умная, вот именно! А ты не только каланча, ты ещё и жирдяйка! Тебя, блин, ни с какой стороны не обойдёшь, весь свет загородила, толстозадая! Думаешь, раз выперлась вперёд, так Лало на тебя внимание обратит? Три ха-ха!
– От такой же слышу!..
Кончилось дело тем, что ещё две мелкие девчонки пробились к себе подобной. Все вместе они всё-таки выжили длинную с её места. Впрочем, расчёт Коробковой продвинуться благодаря этому хоть немного вперёд не оправдался: малявки оттеснили и её тоже.
После этого пришлось ещё двадцать минут ждать: сначала на расположенном за сценой экране крутили рекламу будущих концертов, потом какие-то парни ходили туда-сюда, видимо, налаживая аппаратуру, затем просто ничего не было – артисты то ли прихорашивались, то ли выжидали, когда публике станет невмоготу. Всё это время знакомые и незнакомые девчонки вокруг Наташи обсуждали репертуар Лало, диапазон Лало, костюм Лало, причёску Лало, фигуру Лало, глаза Лало, нос Лало, рот Лало и наглое поведение тех, кто позволяет себе бесцеременно говорить обо всём этом.
Наконец, заиграла музыка... и на сцене в клубах дискотечного дыма появились три фигуры.
Зал огласился аплодисментами и бешеным визгом. «Это ОНИ! Настоящие ОНИ!» – пронеслось в голове у Наташи, и она завопила от счастья. Завопила как могла громко, но в общем гуле не услышала собственного голоса.
«Гимн Колумбии!» – сказал кто-то в толпе, когда и визг, и фонограмма стихли. В ту же секунду оглушительный шум вернулся с новой силой: музыканты заиграли на гитаре, барабанах и бандонеоне, а на сцену выбежал объект мечтаний всего зала. «ИИИиииыыы!!!» – кажется, никогда в жизни Наташа не кричала с такой силой и никогда не испытывала такого дикого восторга!
Он выбежал и запел – в белых джинсах и белой, размера на два меньше нужного, рубашечке, в забавных ботинках на каблуках, с торчащими по-хулигански волосами и дьявольским выражением на ангельском лице – настоящий, живой Лало Редондо! Он прыгал, приплясывал, протягивал руки к залу,
