женщинами. В последние годы он часто пил, избивал меня и даже сына. Работу бросил, стал подрабатывать на сезонных работах в сельской местности.
— Скажите, а как вы поступили с автомашиной?
Боркина безразлично сказала:
— А что тут решать? Я же знала, что автомашина не наша, и никаких претензий на нее не предъявляла.
— Как машина не ваша? — удивился Мочалов. — В Госавтоинспекции этот «Москвич» числится за вашим бывшим супругом.
— То-то и оно, что только числится. Есть... простите, был у Леонида дружок. Сам он не здесь живет, по-моему, в Бресте. Вот он и уговорил моего бывшего мужа купить этот «Москвич», он же и деньги дал.
— А как его фамилия? — спокойно задал, пожалуй, самый главный для себя вопрос старший лейтенант.
— Я его фамилию не знаю. Мне кажется, что и Леонид не знал этого. Ведь Роман, так зовут того человека, предложил, чтобы Леонид дал доверенность на автомашину какому-то молодому парню, проживающему в Минске.
— Вы его тоже не знаете?
— Нет.
— А почему вы думаете, что Леонид не знал фамилии того человека?
— Он мне сам как-то под пьяную руку сказал об этом и признался, что боится Романа. Якобы тот может его в любой момент убить.
— За что?
— Я думаю, что Леонид знал кое-что неприятное для Романа.
— Вы его сколько раз видели?
— Кого, Романа?
— Да.
— Много раз.
— Расскажите, как он выглядит?
— Высокий... самое приметное в нем — это волосы. Они огненно- рыжие.
— Какого он возраста? — еле скрывая волнение, прерывисто спросил Мочалов.
— Лет сорок будет. Неприятный тип, очень неприятный.
Закончив допрос, Мочалов отпустил женщину, а сам сразу же направился в кабинет начальника уголовного розыска, но в коридоре его остановил капитан с повязкой дежурного на рукаве:
— Вам звонят из Барановичей. — И, приглашая Мочалова за собой, пошел по коридору в дежурную часть.
В дежурной комнате Мочалов взял лежавшую на столе телефонную трубку и сразу же услышал голос Подрезова. Оказалось, что майору с помощью местных коллег удалось установить дом, где Красин и трое его дружков ночевали.
— Понимаешь, — рассказывал Подрезов, — если верить хозяину, а, по-моему, оно так и было, он оставил гостей одних у себя дома, а сам уехал в деревню к больной матери.
— А он один живет?
— Да. И когда вернулся, гостей уже не было в доме. На столе лежало сто рублей. И хозяина смутило то, что пол был чисто вымыт.
— А кого из них знал хозяин? — спросил Мочалов.
— Говорит, что только одного мужчину по имени Роман. Но самое главное, Ваня, этот Роман...
Но Мочалов не дал ему договорить:
— Рыжий?
— Да. А ты откуда знаешь?
Старший лейтенант рассказал обо всем, что ему удалось выяснить.
Подрезов сказал:
— Ваня, ты организуй в Кобрине розыск рыжего и его дружков. Кстати, они по описанию и есть те самые пижоны, о которых рассказывала хозяйка Красина, а сам выезжай в Брест. Если этот Роман житель Бреста, то у нас уже есть кое-что для того, чтобы узнать, кто он. Я же сейчас выезжаю в Минск. Вполне вероятно, что они могли поехать туда.
После разговора Мочалов зашел к начальнику уголовного розыска. Тот озабоченно проговорил:
— Да, делишки разворачиваются, ничего не скажешь.
— Ничего, разберемся, — уверенно сказал Мочалов и неожиданно спросил: — Где у вас нотариальная контора?
— Зачем она тебе?
— Надо выяснить, когда Боркин дал Красину доверенность.
— Правильная идея. Пошли вместе, здесь недалеко.
Они вошли в однокомнатный деревянный домик. Кирпичная печь была накалена, и в комнате стояла жара. За столом сидела средних лет женщина. Узнав начальника уголовного розыска, она радушно пригласила:
— Проходите, вот стулья, присаживайтесь.
Только начальник уголовного розыска стал объяснять, зачем они пришли, как женщина перебила его:
— Так Боркин же несколько дней назад был у меня. Подождите минутку. — Она достала из выдвижного ящика толстый журнал и быстро нашла запись. — Вот, пожалуйста. Боркин Лев Иосифович. Смотрите, ровно неделю назад он выдал доверенность на постоянное право пользования его автомашиной Щедрову Роману Леонидовичу — жителю города Бреста.
— Кому? Кому? — вскрикнул Мочалов и, подойдя к нотариусу, склонился над журналом.
Он читал долго, вглядываясь, казалось, в каждую букву. Затем достал блокнот и слово в слово переписал запись, потом спросил:
— Не помните, Боркин давал еще кому-нибудь доверенность?
— Почему не помню, — улыбнулась женщина. — Я все помню. Около года назад было такое дело.
Она подошла к застекленному шкафу и достала еще один журнал.
— Вот, нашла. Смотрите, Боркин выдал доверенность на год минчанину Красину Олегу Викторовичу.
— Все правильно, — выдохнул Мочалов и сел на свое место.
Степан Петрович, обращаясь к нотариусу, сказал:
— Я вас попрошу подготовить для приобщения к уголовному делу официальную справку.
— Ого! Натворили они что-нибудь?
Степан Петрович неопределенно ответил:
— Мы просто пока разбираемся.
Сотрудники милиции попрощались и вышли на улицу. Мочалов, подняв воротник пальто, сунув руки в карманы, некоторое время молчал, погрузившись в свои думы. Но
