Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой

из гитлеровского окружения.

Постепенно у Гитлера слабело зрение, и уже с 1935 года он нуждался в очках, но избегал появляться в них на публике. Ведь у фюрера германского народа не должно было быть никаких видимых физических недостатков, даже таких пустячных, как ослабленное зрение. Еще Морель нашел у Гитлера воспаление десен, которое лечил витамином С и полосканием антисептической жидкостью.

Позднее у Гитлера появились проблемы с сердцем, связанные с расширением левого желудочка, шумами в аорте и перепадами кровяного давления. В 1937 году он испытывает серьезный страх, что внезапно умрет от инфаркта, не успев совершить все задуманное. А Еве Браун с грустью говорит, что скоро ей придется привыкать жить без него. 5 ноября 1937 года он составил политическое завещание, а 2 мая 1938 года добавил к нему частное завещание. Но на самом деле никакого серьезного сердечного заболевания у фюрера не было, и его страхи и боли носили невротический характер и были вызваны нервным перенапряжением.

По свидетельству Шпеера, в 1937–1938 годах, давая ему поручения по проектированию новых зданий, Гитлер нередко присовокуплял: «Уж и не знаю, сколько я проживу. Возможно, большинство этих зданий (которые предполагалось возвести в 1945–1950 годах. — Б. С.) будет достроено, когда меня уже не будет...» И не раз повторял: «У меня немного остается времени... Мне недолго осталось жить. Я всегда мечтал оставить себе время для собственных замыслов. Их я должен осуществить сам. Из всех моих возможных преемников ни один не наделен достаточной энергией, чтобы преодолеть неизбежно возникающие при этом кризисы. Словом, мои намерения должны быть осуществлены, покуда позволяет здоровье, которое с каждым днем становится все хуже». И не раз повторял Шпееру по поводу генерального плана реконструкции Берлина: «Знаете, моя единственная мечта — дожить до того дня, кода все это будет завершено. В 1950 году мы устроим всемирную выставку. До тех пор наши здания будут пустовать, а потом мы используем их как выставочные павильоны. И пригласим к себе в гости весь мир!» Похоже, что здесь Гитлер мечтал, ведь в тот момент он уже хорошо знал, что до 1950 года наверняка развяжет мировую войну и далеко не факт, что доживет до ее счастливого исхода. В любом случае сроки завершения строительства придется переносить. И все-таки фюрер надеялся на победу, после которой пригласит на премьеру Нового Берлина весь мир, который к тому времени рассчитывал подчинить своей воле.

В молодости Гитлер был неплохим лыжником, но уже после Первой мировой войны практически никогда не предпринимал лыжных прогулок. Да и спортом вообще не занимался. На это просто не было времени, да, наверное, и желания.

В январе 1940 года Гитлер прошел новое врачебное обследование. Анализы мочи и крови были нормальные, реакция Вассермана (на сифилис) — отрицательная. Однако кровяное давление оказалось значительно повышенным — 140/100, а пульс (72) — немного учащенный. Практически фюрер здоров, но уже в конце 1940 года мнительный Гитлер настаивает на новом обследовании. На этот раз было обнаружено немного белка в моче и другие незначительные отклонения в анализах. Гитлер был практически здоров.

Из прочих мелких недугов можно отметить, что в 1941 году у Гитлера появились отеки в области икроножных мышц. Морель прописал корамин и кардиазол, чтобы воздействовать на центры мозга, отвечающие за кровообращение и дыхание, а также на нервные окончания кровеносных сосудов. Сделанная 14 августа 1941 года электрокардиограмма показала быстро прогрессирующий коронарный склероз. К этому добавились расстройство желудка, тошнота, озноб и приступы слабости. По всей видимости, эти симптомы развивались на нервной почве в связи с первым кризисом германского наступления в России. Тогда блицкриг впервые забуксовал, вермахт уже не мог наступать на всех направлениях, и Гитлер должен был решать мучительную дилемму — наступать ли в первую очередь на Москву или на Киев и Ленинград.

По мере того как германская армия терпела поражения, у Гитлера учащались приступы различных болезней. Весной 1942 года фюрер начинает жаловаться на сильные головные боли и на то, что впервые в жизни его начинает подводить память, которой он всегда гордился. Возможно, это было связано с недавно пережитым духовным и физическим напряжением, связанным с поражением под Москвой. Тогда Гитлеру удалось своим «стоп-приказом» преодолеть кризис, но с большой потерей нервных клеток.

4 июля 1942 года, в самом начале генерального наступления вермахта на юге, Гитлер, хотя и выглядит бодрым и здоровым, жалуется на то, что смерть его близка, а поскольку «в могилу с собой ничего не заберешь», предлагает нести расходы по содержанию ставки из собственных средств. Возможно, депрессия была связана с неуверенностью в успехе наступления. Затем, по мере продвижения германских войск к Дону и Волге, самочувствие Гитлера улучшилось, но, после того как окруженная в Сталинграде 6-я армия Паулюса капитулировала, Гитлер опять заболел, причем нервные переживания усугубились гриппом, подхваченным в феврале 1943 года в ставке в Виннице (объект «Вервольф»).

Теперь у Гитлера возобновились тики левой ноги и левой руки. Фюрер сутулится, его лицо становится одутловатым и покрывается красными пятнами, появляются нарушения координации движений, он становится более возбудимым и раздражительным. Будешь раздражительным после Сталинграда и Эль- Аламейна! У фюрера также постоянно нарастает сознание, что он очень болен, тем более что постоянно читает медицинскую литературу. А это, как известно еще со времен Джером К. Джерома, способствует тому, что человек находит у себя симптомы всех существующих болезней, за исключением воспаления коленной чашечки.

Как замечает В. Мазер, «с течением времени Гитлер начинает разбираться в лекарствах и тонкостях заболеваний не хуже, чем его врач. Время от времени он пытается посадить Мореля в лужу, что ему порой удается, так как у врача плохая память. Он не всегда способен ответить на вопросы, которые задает недоверчивый Гитлер. В целом фюрер выполняет указания своего врача, который к этому времени уже становится вполне влиятельным человеком и к тому же приобретает в собственность несколько фармацевтических предприятий. Но прописанные Морелем медикаменты Гитлер принимает, как правило, только тогда, когда точно знает, какое воздействие на организм они оказывают». И далее Мазер приводит рассказ секретарши Гитлера Кристы Шредер: «Однажды Морель воскликнул: «Мой фюрер, я же взял на себя ответственность за ваше здоровье. Что будет, если с вами что-нибудь случится?» Гитлер пронзил его взглядом, в котором горел демонический блеск. Подчеркивая каждое слово, каждый слог, он ответил: «Морель, если со мной что-нибудь случится, то ваша жизнь ничего не будет стоить!» И Мазер приходит к закономерному выводу: «Несмотря на все старания Мореля, Гитлер был убежден, что лишь он сам может распоряжаться своим здоровьем».

Тем не менее Морель оставался с фюрером и почти до самого конца сохранил его доверие. 21 апреля 1945 года Гитлер отправил Мореля на юг, сделав запас прописанных им медикаментов, чтобы продержаться до совсем уже близкой смерти. Морель не раз жаловался, что очень трудно быть личным врачом фюрера, который имеет обыкновение сам предписывать медикам, что им нужно делать.

Можно сказать, что последние 6–7 лет своей жизни Гитлер сидит на таблетках и витаминах. Помимо перечисленных, в 1942–1944 годах он принимал витамины А и D и содержащий глюкозу препарат интелан. Все это для возбуждения аппетита, снятия усталости и повышения сопротивляемости организма. Для стимуляции пищеварения фюрер принимает эвфлат, для восполнения недостатка фосфора и стимуляции гладких мышц — тонофосфан, для снятия депрессий — простакрин и некоторые другие лекарства.

В феврале 1944 года Гитлер начал жаловаться на острую боль в правом глазу. Примерно две недели он видел все как в тумане. К тому времени Восточный фронт трещал по всем швам, немецко-итальянские войска в Северной Африке давно капитулировали, союзники вели наступление в Италии и вот-вот должны были высадиться во Франции. Морель пригласил директора клиники Берлинского университета офтальмолога Вальтера. Лелейна, который обнаружил кровоизлияние в правом глазу и его значительное помутнение, но не нашел никаких патологических изменений глазного дна. Лелейн констатировал, что повышенное кровяное давление не носит у Гитлера патологического характера. Он рекомендовал облучение больного глаза и прописал глазные капли. Вскоре зрение нормализовалось. Лелейн пришел к выводу, что болезни глаз у Гитлера носят психогенный характер. Он посоветовал Морелю беречь Гитлера от волнений и побудить его читать на ночь легкую литературу, вроде любимых фюрером индейских романов Карла Мая. С учетом критического положения на фронтах все эти пожелания относились к области чистой теории. Да и спать в последний год жизни ему порой приходилось по два-три часа в сутки.

Лелейн выписал Гитлеру новые очки с двойными стеклами с разными диоптриями, что было тогда