товарища.
– Не дергайся, я эти мины знаю. У меня шансов практически ноль. Давай камень, я сам попробую, а ты уходи. Мне одному сподручнее будет подсовывать. Если что… Там у Валентина письмо… Пусть матери отдаст… На выходе под ноги смотри…
– Ты только осторожно, прошу тебя, не волнуйся, – прошептал Дмитрий, сжав руку Андрея, и попятился к выходу, стараясь не отрывать взгляда от его глаз.
Когда он вышел наружу, раздался взрыв. Дмитрия отбросило на несколько метров в сторону, и он упал на камни.
Постепенно все стихло, и лишь пыль еще оседала, переливаясь на солнце погребальной вуалью. Вход в пещеру был наглухо завален валунами. Зотов встал на колени перед каменной могилой друга, пожертвовавшего ради него своей жизнью и, схватившись руками за голову, застонал от вселенской боли, и слезы потекли по его щекам.
16
Генерал Козырев поджег в пепельнице клочок бумаги и, когда он полностью сгорел, растер в порошок еще одно донесение связного. В нем сообщалось, что майор Зотов на последнем этапе сорвал всю операцию, выйдя из заранее просчитанной ситуации собственными силами, то есть не так, как предполагалось по плану. Генералу необходимо было срочно корректировать дальнейший ход событий. Он уже представлял ядовитую ухмылку Летянина и его предательское нашептывание Папе.
Пока на сцене не появился Зотов, операция шла как по маслу, но стоило вмешаться этому неугомонному майору, всю отлаженную систему Козырева начало лихорадить. Беда заключалась и в том, что Зотов не подчинялся генералу ГРУ, и Козыреву приходилось считаться с этим «честным чекистом». А ведь как все хорошо начиналось еще летом 82-го! Тогда, на первом этапе операции, одна из основных сложностей заключалась в том, что все данные о здоровье наших любимых вождей находятся за семью печатями под надежной охраной Девятого Главного управления КГБ. Но благодаря старому и испытанному шантажу и подкупу удалось все-таки раздобыть необходимые сведения, на основе которых в лабораториях КГБ и частично ГРУ создали два типа психотропных веществ, действующих как поражающий фактор только на Андропова. Одно из веществ на основе «Фантома» решили использовать в телефонной сети; второе под кодовым названием «Немо» – на повседневных вещах первой необходимости, распыляя его на твердых поверхностях или растворяя в жидкостях. Для этой цели выяснили, пользуется ли Андропов кремом для бритья, какой бритвой бреется и бреется ли вообще, какие предпочитает лосьон, зубную пасту, мыло и т. д. Кроме того, готовилось множество «подарков» сначала ко дню рождения Председателя КГБ, а затем и ко дню его триумфа – восхождению на трон Генерального секретаря партии.
Для высшего партийного и государственного руководства все отечественные товары и продукты питания производят не на общем конвейере, а на закрытых заводах и фабриках. Заговорщики умудрились запустить и туда свои щупальца. Правда, была опасность, что группа спецконтроля при Генеральном секретаре партии после очередной проверки, а проверяют они все, вплоть до туалетной бумаги, наткнется на аномальное поле. Но ведь и в спецгруппе работают люди, а у всех, как известно, есть и слабости, и недостатки. В итоге они могут ничего и не найти, а если что-то и обнаружат, то слишком поздно, когда яд уже проникнет в организм генсека и вызовет необратимые последствия.
Андропов был сильным противником. Но в отличие от предшественника его сила заключалась не только в безграничной власти, преданном окружении и собственных достоинствах, но и в преклонении народа, который считал Хозяина строгим, но справедливым.
На момент его прихода к власти раскладка сил в Политбюро и секретариате была не в пользу генсека. Из членов Политбюро «за» были лишь четверо, включая самого Андропова, «против» – шесть человек. Громыко старался занимать нейтральную позицию, и его постоянно болтало от одного берега к другому. Постепенно Юрий Владимирович стал убирать противников и сажать на освободившиеся места своих людей, неуклонно укрепляя хозяйские позиции. Из Политбюро был исключен Кириленко, а введены в него «солдаты Андропова» – Алиев и Соломенцев. Из кандидатов «умерли» Рашидов и Киселев, которых заменили Воротников и Чебриков. В секретариат опять же вошли ставленники генсека – Лигачев и Романов.
День за днем противники андроповских реформ теряли позиции. Юрий Владимирович не только занимался перестановками в высших эшелонах власти, он наносил сокрушительные удары и на местах. Только за три месяца, с апреля по июль, оппозиционеры потеряли четыре основных региона. Наполовину была разрушена некогда мощная разветвленная сеть, паутиной охватывавшая шестую часть суши и начавшая было успешно расползаться по всему миру.
Чувствуя, что почва уходит из-под ног и промедление смерти подобно, руководство оппозиции решило срочно форсировать операцию по всем направлениям. Вопрос принял законченную форму: «ЖИЗНЬ – ИЛИ СМЕРТЬ».
В какие-то моменты Зотову везло, в какие-то, чтобы победить, приходилось прикладывать огромные усилия. Вообще майор не верил ни в случайности, ни в везение. Он считал, что жизнь похожа на минное поле. Просто у кого-то «миноискатель» более чувствителен, и он ловко минует многочисленные мины- ловушки.
Дмитрий внимательно огляделся: он стоял на дне небольшого ущелья среди нагромождения камней и песка, между которыми пробивался низкорослый колючий кустарник. Из ущелья наверх вела узкая извилистая тропинка, но чтобы не напороться на мины, нужно было подняться по почти отвесной стене.
Выбрав менее опасный участок подъема, Зотов стал осторожно карабкаться наверх. Теперь мин можно было не опасаться. Нет никакого смысла их ставить там, где шансы свернуть себе шею – девяносто девять и девять десятых процента. Два раза Дмитрий чуть не сорвался, но его спас небольшой кустик, чудом проросший в расщелине скалы. Острые колючки впились в руку, и Зотов зарычал от боли. Но это было лучше, нежели рухнуть вниз.
Солнце палило нещадно. При полном безветрии это было хуже пытки. Примерно через полчаса, обливаясь потом, исцарапав об камни и колючки руки и изодрав одежду, Дмитрий наконец-то добрался до края расщелины. Он осторожно выглянул из-за камней и осмотрелся. Перед ним лежало небольшое плоскогорье, окаймленное с двух сторон горами. У горизонта виднелись ограждение из колючей проволоки и высокая сторожевая башня. Была она пуста или там находился часовой, рассмотреть не удалось: амбразура вышки была затянута тонкой сеткой.
Зотов не рискнул идти по открытому плоскогорью. Он прикинул, что с левой стороны скалы располагаются небольшими грядами, прячась за которыми, при желании можно добраться до колючей проволоки и спрятаться в кустах. Дмитрий дополз до первой гряды и, как ящерица, скользнул вниз. Конечно же, ночью это было бы безопаснее, но он не мог ждать: действие наркотика могло закончиться в любую минуту. Приходилось рисковать.
