обещала!
— Больше я тебе ничего не должна? — усмехнулась Дина.
— Должная… — замурлыкал Чан. — Можешь нам всем быть должная…
Корейцы, хихикая и шушукаясь, окружали Дину.
— Ах ты муть косоглазая! — воскликнула она, готовясь к схватке. — Сейчас так врежу, что глаза шире фар откроются!
Петруша позабыл свои страхи и понесся вперед.
— Дианка! — заревел он. — Я тебя нашел! Я иду-у!.. Мне плохо без тебя-а!..
На полном ходу он врезался в корейцев и повалил на тротуар и их, и ошарашенную Диану. Привлеченный шумом Страшила выглянул, присмотрелся из-под руки и закричал:
— Водку береги! Я сам с ними разберусь!
Дружно попинав Петюню ногами, корейцы разбежались. Он сидел на тротуаре, между растерзанными пакетами и, перебирая выпавшие продукты, горестно вздыхал:
— Лососинка… Мне плохо… Ветчина… Плохо мне…
— Петруша! Что с тобой? — встрепенулась Диана, вскочив на ноги. — Я сейчас «неотложку» вызову! Где этот чертов мобильник?
Она принялась рвать замок сумочки, обламывая острые ногти.
— Не надо… — печально продолжал Петр, держа перед глазами раздавленный чьей-то пяткой ломтик сыра. — Мне без тебя плохо… Я тебя так искал…
— Что ты бормочешь? — прислушалась Дина, оставив в покое сумку и подходя поближе. — Тебе без меня плохо? А что же ты, сволочь жирная, раз водиться со мной вздумал? Я ведь заходила к твоей мамочке! Чтоб тебе после смерти вечно жить с ней!
— Нет! — отчаянно вскричал Петруша. — Только не это!
Диггер и Страшила, выбежавшие из подъезда, стояли в пяти шагах, скрестив руки на груди, и наблюдали, как разъяренная Диана треплет своего возлюбленного.
— Странно, — пожал плечами Саша. — Похоже, мне тут ничего не светит. А ведь кто он и кто я?..
— Да-а… — печально согласился Страшила, присаживаясь на корточки и приподнимая один из пакетов. — Пошли дурака за водкой — он и купит… Одну бутылку. Да и ту по дороге раскоцает!
V
«Мойдодырам» пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Дину остаться.
— Нет, нет и нет! — твердила она, и упрямая складка в уголках ее красивых губ становилась еще глубже. — Никакого криминала! Мой бизнес должен быть чистым!
— Да ведь уже вся работа сделана, Диночка! — наседал Харитоныч. — Уже не осталось ничего криминального, а главное, — он наклонялся и шептал ей в самое ухо, — главное, что эти бандиты — полные дураки. Они весь криминал берут на себя, а нам остается только небольшая, совершенно легальная помощь. Мы будем чистенькими — и при деньгах! Ты подумай!
— Да какая разница! — возмущалась Дина. — Это же стыдно — подталкивать других к преступлению!
— Зато ты сможешь поехать в свою Испанию! — кричала, прыгая у нее за спиной, Женька.
— Не хочу я никакой Испании за такую цену!
— Диночка, ты знаешь, мне самой ничего не нужно, — ласково убеждала ее Наташка. — Но я смогу сделать Гоше операцию, он научится говорить…
— Ты сама говорила, что тебе лучше, когда он молчит!
Диггер, заложив ногу за ногу, слушал их и ехидно улыбался.
— Не убеждайте ее, — громко, перекрыв все голоса в комнате, сказал он. — Она ради будущих поколений старается. Пусть идет! Иди, поломойка.
— Ну и пойду!
— Иди! Только куда? Кому ты нужна? Ты останешься поломойкой на всю жизнь. И дети твои, и внуки будут шнырями у башлястых коммерсов. Ты их всех запаришь в пожизненные шестерки своей уполобой честностью! Думаешь, они тебе скажут спасибо?
— Скажут! — крикнула Дина и задумалась.
В комнате наступила тишина.
— Диночка, — заговорил наконец Харитоныч. — Воспринимай это как компенсацию. За плохое питание, за отсутствие жилища, за унижения, за истрепанные нервы… За наше пропавшее оборудование, в конце концов!
— Компенсацию? — еле слышно переспросила Дина, ни на кого не глядя. — Может быть… Только вы об этом никому не должны рассказывать.
— Ура-а! — закричали клинеры. — Дина снова с нами!
А Саша Диггер презрительно улыбнулся.
— Сейчас Комар быстренько расшифрует цифровую подпись, — обрадовано затарахтел у нее над ухом Харитоныч, — пошлет факсик, и нам на счет отвалится сто тысяч долларов.
— А эти сколько возьмут? — спросила Дина, в которой проснулся генеральный директор. — В десять раз больше?
— Это, поломойка, не твое дело, — отрезал Диггер. — Заводите себе чистый счет, открывайте шире рот и ждите. Остальное вас не колышет. Все, я пошел спать!
И он по-хозяйски направился в «ту, маленькую» комнату, где заботливый Страшила уже расстилал супружеское ложе Харитоныча.
Прочие участники коммерческого предприятия тоже стали искать, где приткнуться. Наталья с Гошей удалились в гнездышко на лоджии, Страшила завалился в большой комнате на диване, сбросив для Женьки подушки на пол. Харитоныч привычно накидал теплого тряпья в ванну. И лишь Дина с Петрушей остались сидеть в темноте у стола на предоставленной им кухне. Комар из туалета так и не вышел, с головой погрузившись в работу и только иногда зачем-то с шумом спуская воду.
— Диночка, я так соскучился, — зашептал Петр и придвинулся к Диане. — Так хочется сказать тебе что-нибудь приятное…
— Лучше помолчи, — отодвинулась от него Диана. — Я знаю, что получается, когда ты начинаешь говорить комплименты. Помнишь, что ты однажды сморозил в магазине? Нет? Ты сказал продавщице: «Дайте мне курицу, такую же красивую, как и вы, только помоложе». Как мы тогда драпали!
Они посмеялись, и Петр снова осторожно придвинул табурет.
— Чем это так воняет? — сморщилась Дина и опять отодвинулась. — Знакомым таким… Чувствуешь?
— Не знаю! — пожал плечами Петруша и для убедительности несколько раз шумно понюхал воздух. — Тебе кажется.
— Вовсе нет. Так пахло в ларьке. Там еще баба была какая-то придурковатая, рябая, беззубая… Все хихикала…
— У нее только одного зуба нет, — брякнул Петруша и осекся. — Я… Я был там сегодня. Может, измазался чем?
Он бережно взял Дину за руку двумя пальцами возле локтя и, засопев, в третий раз придвинулся поближе. Полная летняя луна заглянула в окно. Страшила мощно захрапел за тонкой стенкой. Ночная птица что-то крикнула над соседней крышей… Самое время было объясняться в любви. Но едва Петр решился и набрал в легкие побольше воздуха, как в дверь позвонили. Петя выпустил пар и тихо выругался.
Никто из клинеров не хотел идти открывать. В дверь позвонили еще раз, долго и настойчиво.
— Харитоныч! Эй! — окликнула Дина. — А если это твоя жена вернулась с дачи?
— На чем? — лениво заворочался в ванне эксперт. — Третий час ночи!
Чуть позже он все-таки встал и побрел к двери:
— Кто там?
— Это ваша соседка по даче. Ваша жена приболела, передала вам записочку.
— Верунчик заболел! — встревожился Харитоныч и защелкал замками. — А-а!.. — Он попятился и сделал слабую попытку запереть дверь.
На пороге стоял радостный Рыгин. Харитоныч протер глаза: не мерещится ли? Майор оттолкнул его и
