450 танков на одном участке фронта.
Балатонское оборонительное сражение стало еще одним примером величайшего мужества, несгибаемой стойкости и геройства советских воинов. В ходе обороны за два дня — 6 и 7 марта — враг потерял почти 100 танков и штурмовых орудий, а за все время сражения (6–15 марта) — почти 500! Массовый героизм солдат и офицеров 3-го Украинского фронта развеял последние надежды гитлеровского командования восстановить положение в центре Европы. Наша победа содействовала также англо- американским войскам в Италии и помогла довершить разгром оккупантов в братской Югославии.
Твердая уверенность в том, что контрнаступление противника в районе озера Балатон будет отбито, ни на минуту не покидала Генеральный штаб и Ставку. Здесь отчетливо представляли себе, какие тяжелые бои развернулись на западном берегу Дуная и какие чрезвычайные трудности преодолевают советские воины. Ставка усилила в ходе сражения войска 3-го Украинского фронта за счет правого соседа. Но советское Верховное Главнокомандование не снимало с фронтов задачи перейти в решительное наступление после завершения оборонительного сражения. Оно располагало и готовыми к действиям свежими силами.
…Нельзя забыть тревожных мартовских дней 1945 г. Тогда советское стратегическое руководство не раз и не два взвешивало шансы противника при различных вариантах действий войск. Прикидывали возможные условия и исход борьбы, особенно в случае жесткой обороны на правом берегу Дуная, где нашим войскам предстояло удержать плацдарм. Здесь сражение обещало быть особенно трудным и кровопролитным. Обсуждался и другой вариант: отойти с правого берега Дуная на левый, отказаться от плацдарма. В этом случае, прикрывшись широкой водной преградой, можно было гарантировать удержание позиций за рекой.
Но неизбежно возникал вопрос: как действовать дальше? Ведь нужно было кончать войну и обрушить на врага самые чувствительные удары, наступать далее на запад. Вот тут-то и выяснилось, что оборона на правом берегу Дуная значительно выгоднее и перспективнее, чем на левом. Было бы неизмеримо труднее переходить потом в наступление: враг тоже прикрылся бы рекой. И конечно, мы потеряли бы время.
В Ставке и Генштабе оценили все «за» и «против» и остановились на том, что проводить в жизнь следует первый вариант — обороняться на правом берегу Дуная и немедленно после окончания оборонительного сражения переходить в контрнаступление.
К этому вопросу примыкал и второй — о 9-й гвардейской армии генерала В. В. Глаголева.
9 марта Ф. И. Толбухин по телефону обратился в Ставку за разрешением использовать в оборонительных целях 9-ю гвардейскую армию, только что переданную в состав его фронта. Он спрашивал также, не стоит ли его войскам и, в крайнем случае, штабу отойти на левый берег Дуная, чтобы не потерять управления.
Мы с А. И. Антоновым были в это время в кабинете Верховного Главнокомандующего. И. В. Сталин выслушал соображения командующего 3-м Украинским фронтом, немного помедлил и ровным голосом сказал примерно следующее:
— Товарищ Толбухин, если вы думаете затянуть войну еще на пять-шесть месяцев, то, конечно, отводите свои войска за Дунай. Там, безусловно, будет потише. Но я сомневаюсь, что вы так думаете. Поэтому обороняться следует на правом берегу реки и вам со штабом надо быть именно там. Уверен, что войска с честью выполнят свои нелегкие задачи. Нужно только хорошо ими руководить.
Затем он высказал мысль о необходимости выбить танки врага еще в ходе оборонительного сражения, сказал, что нельзя давать противнику время закрепиться на достигнутых им рубежах и организовать прочную оборону.
— Следовательно, — рассуждал вслух Верховный Главнокомандующий, — переходить в наступление надо немедленно после того, как враг будет остановлен, и полностью разгромить его. Для этого нужны значительные свежие силы. Они у нас есть — это армия Глаголева. Поблизости находится также 6-я гвардейская танковая армия генерала Кравченко. Пока она подчинена Малиновскому, но, если потребуется, ее можно передать вашему фронту. Сделайте отсюда нужные выводы. — Посмотрев на А. И. Антонова, он добавил: — Генштаб на моей стороне.
Ф. И. Толбухин сказал, что приказание понял, и положил трубку.
Генштабу было приказано подтвердить задачи фронтов директивой, что мы и сделали. В директиве говорилось: «Командующему войсками 3-го Украинского фронта в оборонительных боях измотать танковую группировку противника, наступающую из района Секешфехервара, после чего не позже 15–16 марта с. г. правым крылом фронта перейти в наступление с целью разбить противника севернее озера Балатон и развивать удар в общем направлении на Папа, Шопрон.
9-ю гвардейскую армию в оборонительные бои не втягивать, а использовать ее для развития удара и окончательного разгрома противника».
Командующему 2-м Украинским фронтом приказывалось севернее Дуная перейти к жесткой обороне, а левым флангом, то есть там, где фронт непосредственно примыкал к ударной группировке войск Ф. И. Толбухина, наступать на Дьер.
Так, говоря в общем виде, Ставка намечала действия, направленные на разгром основных сил противника в районе озера Балатон. Здесь предполагалось заложить основы успеха Венской операции. Заметим, что подготовка операции проходила в условиях продолжающегося тяжелого оборонительного сражения.
Как мы и ожидали, силы врага были окончательно измотаны, и 15 марта он отказался от наступления. Теперь пришел наш час. 16 марта войска Ф. И. Толбухина, усиленные 6-й гвардейской танковой армией из 2 -го Украинского фронта, двинулись вперед. Так, без оперативной паузы после оборонительного сражения, началась Венская наступательная операция, в ходе которой были достигнуты весьма крупные результаты».
Возможно, Дитрих и не подозревал, как близок он был к намеченной цели. Ведь командование 3-го Украинского фронта 9 марта уже готово было рассматривать возможность отвода войск за Дунай. Кроме того, оно просило разрешить ему использовать в оборонительном сражении 9-ю гвардейскую армию — стратегический резерв, предназначавшийся для наступления на Вену. Если бы эти предложения Толбухина были осуществлены, цель Гитлера фактически была бы достигнута. Советские войска были бы оттеснены к Дунаю и вынуждены были бы значительную часть своих стратегических резервов использовать в оборонительном сражении. Это могло затянуть войну если не на полгода, то хотя бы на два-три месяца. Однако такое развитие событий представляется абсолютно невероятным.
Штеменко в мемуарах, вольно или невольно, драматизирует обстановку, сложившуюся к 9 марта в районе Балатона. Ведь в распоряжении Ставки здесь были значительные резервы, 6-я гвардейская танковая и 9-я гвардейская армии. С этими силами дунайский плацдарм, безусловно, удалось бы удержать. Другое дело, что обе эти армии в оборонительных боях понесли бы потери и, вероятно, наступление на Вену пришлось бы отложить еще на две-три недели. Однако и немецкие войска понесли бы дополнительные потери в боях с двумя советскими армиями и были бы еще более ослаблены к началу Венской операции, что уменьшило бы их сопротивление. Так что война могла бы затянуться максимум на неделю-другую, но никак не на полгода.
Уже 11 и 14 марта Дитрих просил Гитлера прекратить наступление из-за того, что местность из-за распутицы стала непроходимой для танков, но получил отказ. Немецкое наступление прекратилось только после того, как 16 марта началось советское наступление на Вену.
Пока шли оборонительные бои, Ставка Верховного Главнокомандования сосредотачивала 9-ю гвардейскую армию и другие резервы для наступления на Вену. 16 марта эта армия при поддержке 2-го гвардейского мехкорпуса 2-го Украинского фронта и 4-й гвардейской армии начала наступление севернее Секешфехервара, охватывая немецкую группировку, наступавшую в межозерье. 19 марта в прорыв была введена 6-я гвардейская танковая армия. Из-за угрозы окружен ия 6-й танковой армии СС пришлось спешно отходить на линию Веспрем — Папа — Таркань.
Зепп Дитрих вспоминал: «Русские бросили свои дивизии на находившуюся слева от меня 6-ю армию генерала Балька и добились прорыва. Воздушная разведка сообщила о движении из района Будапешта 3–4 тысяч грузовиков с пехотой и танков. Командование группы армий немедленно приказало 12-й танковой дивизии СС двигаться на Штульвайсенбург (Секешфехервар) и к северу от него, чтобы там закрыть русский прорыв. Тем временем русские достигли Замоля, Ошаквара и Баконьского леса. Дорога между
