Заместитель начальника русского отдела МИ-6 отметил про себя, что журналист согласился весьма неуверенно.
Однако британец не стал акцентировать на этом внимание.
По большому счету, ему было наплевать, с огоньком или через силу этот очкастый русский будет делать свои репортажи. Мужицкий был лишь маленьким винтиком в огромной пропагандистской машине, который легко меняется на аналогичную деталь, буде репортеру придет в голову сделать шаг в сторону от намеченной куратором схемы.
К тому же, корреспондента «Свободы» не ставили в известность о намечавшихся больших переменах в техническом оснащении боевиков, и поэтому у Мужицкого росли опасения, что с начала вооруженного конфликта между метрополией и взбунтовавшейся провинцией он занял не ту сторону.
— Любой народ имеет право на создание своей страны, — заявил британец, почти дословно повторив изречение дедушки Ленина о «самоопределении».
Мужицкому захотелось напомнить своему куратору о палестинцах, басках, курдах и северных ирландцах, имеющих не меньше прав обретение собственных государств, чем чеченцы, но журналист сдержался. Говорить такое при кадровом сотруднике МИ-6 было, по меньшей мере, нетактично. Особенно про ирландцев.
— И способы борьбы народ выбирает соответствующие моменту, — подданный Ее Величества Елизаветы Второй сделал глоток сдобренного сливками чая. — Мы не можем их осуждать за... некоторую дикость, если можно так выразиться.
— Это просто особенности горского менталитета, — удачно вставил Мужицкий.
— Верно, — взгляд британца потеплел. — Традиции, менталитет, условия жизни — это правильное направление для объяснения побудительных причин поступков наших друзей. Очень маленький народ в войне с большим народом имеет большую свободу действий, чем его противники...
— Но намеки на применение оружия массового поражения..., — протянул корреспондент «Свободы», напомнив куратору о многочисленных заявлениях главарей банд насчет наличия у них боевых отравляющих веществ и активных биологических компонентов. — Это просто опасно...
— Вы имеете в виду «зеркальный ответ» Москвы? — куратор помрачнел.
Согласно международным нормам, страна, против которой применено оружие массового поражения, имеет полное право ответить тем же. Причем ответить не обязательно другому государству, но и группе лиц типа террористической организации.
Россия подписала конвенцию о запрещении боевых химических и биологических веществ, и выполнила договоренности об уничтожении их носителей. Так что единственным ОМП, коим она обладала, являлось ядерное. В суматохе развала СССР, построения «однополярного» мира во главе с США и их союзниками, и разжигания пограничных конфликтов на дальних российских рубежах, об этом несколько подзабыли, а, когда спохватились, было уже поздно. Нормы «зеркального ответа», выработанные, в основном, под нужды Вашингтона и Лондона, стали всеобщими.
И угроза термоядерного удара в ответ на химическую или биологическую диверсию, несмотря на слабость Москвы, была весьма реальна. У Кремля просто не останется иного выбора, кроме как начать долбить гнезда террористов тактическими стокилотонными боеголовками. Благо, недостатка в них российские вооруженные силы не испытывают.
Хватит и на Чечню, и на Саудовскую Аравию, и на Пакистан с Турцией, и еще останется.
Развитие подобного сценария прорабатывали аналитики в НАТО. И каждый раз приходили к весьма неутешительным для западного сообщества выводам — если Россия вздумает действовать подобными методами, то остановить ее будет некому.
Даже в случае атомного удара по члену НАТО Турции.
США мгновенно отойдут в сторону, по обыкновению «кинув» своих союзников, и ограничатся «выражением недовольства» со стороны Госдепартамента.
Германия и Франция ссориться с Москвой тоже не станут, избрав тактику осторожного политического осуждения. Мол, «так, конечно, нельзя, но в сложившейся ситуации Россию можно понять...».
Крики мелких европейских стран никто даже слушать не будет.
Великобритания сделает вид, что ее происходящее не касается...
Однако объяснить сию сложность межгосударственных отношений лидерам бандформирований и главам поддерживающих террористов фондов не представлялось возможным.
— У нас есть рычаги влияния на Кремль, чтобы предотвратить негативное развитие ситуации, — после минутного молчания сказал британец. — А вам я советую этой темы не касаться. Не нужно нервировать наших партнеров на Кавказе. У них и так много своих проблем...
ГЛАВА 1
И ГЛЯДЯТ УНЫЛО ДЕВКИ ИЗ КУСТОВ...
Ночью был мороз, под утро температура поднялась выше нулевой отметки, потом снова опустилась до минус пяти, и глазок, расчищенный вчерашней сменой на заиндевевшем стекле, исчез. Так что вести наблюдение пришлось в открытую форточку.
Это было не очень удобно, однако выбирать не приходилось.
Старший сменного наряда ОПС[Оперативно-поисковая служба ФСБ, занимающаяся преимущественно наблюдением за объектами.]капитан Константин Зимородок соорудил пирамиду из двух столов и кресла, оделся потеплее и даже накрылся пледом с головой. Шесть часов зимой у открытой форточки — это не шутки, без соответствующих мер предосторожности к концу дежурства наблюдатель обретет бронхит вкупе с насморком.
И это в лучшем случае.
В худшем — свалится с двухсторонней пневмонией.
Так что Зимородок берег себя вполне сознательно.
К тому же, у него не хватало людей.
Недокомплект личного состава был настолько хроническим и давним явлением, что воспринимался уже как само собой разумеющееся. Желающих рисковать своими здоровьем и жизнью за зарплату, эквивалентную ста-ста пятидесяти долларам США в месяц, находилось немного...
Константин был человеком среднего росточка, жилистым, с лицом сухощавым и властным, но неброским. В «наружке» яркая 'афиша'[Афиша — лицо (жарг.).] только вредит.
На службу в ОПС Зимородок перешел из контрразведки, «спасаясь от изнурительного умственного труда», как он сам любил говорить. Птичья фамилия капитана многих вводила в заблуждение: каждый высокий начальник непременно указывал ему на недопустимость представляться оперативным позывным. А позывной-то у него была совсем другой, нежный — Клякса. До прихода в ФСБ Клякса с отличием закончил пограничное училище, проехал страну вдоль и поперек, был дважды ранен и в свои тридцать с половинкой лет обладал вполне приличным иконостасом боевых наград, которые, впрочем, никогда не носил.
Он сидел, умело расслабившись, чтобы не затекали мышцы и, особенно, шея, курил, автоматически прикрывая тлеющий огонек сигареты в сложенной ковшиком ладони, и мозолил веки резиновыми уплотнителями окуляров двенадцатикратного бинокля.
Кира на кухне варила кофе.
Уже час, как шла Кирина смена, но Зимородок жалел своего заместителя. Она была самым опытным сотрудником и единственной женщиной в группе.
Кира внесла сервированный поднос, остановилась у порога, хмыкнула:
— Ты как пограничник Карацупа в засаде. Не хватает только верного пса и ржавой «трехлинейки» с примкнутым штыком и зарубками на прикладе...
— Не в засаде, но в секрете, — меланхолично поправил Константин, ни на миг не прерывая наблюдения. — И зарубки на прикладе погранцы не ставят. Это снайперский прикол. А я не снайпер...
Они давно работали вместе и Кира понимала оперативную обстановку по тону и прибауткам своего боевого начальника.
