У обоих пострадавших оказалась посттравматическая амнезия — они напрочь забыли, зачем находились в этом доме и кто на них напал. Что и неудивительно, удары по голове мало кому пользу приносят.
Лева, узнав о происшествии, выпихнул из своей квартиры перепуганного Абрамовича и навсегда забыл о перспективах «бандитского» будущего. Григорий Мульевич, не заезжая домой, спрятался с женой на даче, в двухстах километрах от города, и просидел там четыре месяца.
Глава 20
Парнишка из соседнего кибуца
— Два нарезных, — Глюк сунул деньги в окошечко ларька «Хлеб — Булка».
— Только маслят ему к нарезным не давайте, а то он перемочит тут всех! — завопил кто-то. Глюк обернулся — сзади скалился Денис.
— Блин, Диня, здорово! — обрадовался Аркадий. — Ты че тут делаешь?
— Как что? У меня родители недалеко живут, навещал. Обратно иду — вижу твою могучую спину! Как не подойти!
— А-а! Зайдешь ко мне?
— Давай! Кофеем угостишь?
— Спрашиваешь! Я тебе такой щас телевизор покажу, закачаешься! Вчера купил... Ди-Ди-Ди-Альфа! Тридцать три дюйма! — похвастался Глюк по дороге. — Картинка — ваще!
— Может, нам Ди-Ди Севена переименовать? — предложил Денис. — Пусть немножечко «Панасоником» побудет, пульт дистанционного управления для него сделаем...
Они подошли к девятиэтажке Глюка.
— Щас еще в подвал заглянем!
— Зачем?
— А у нас там кладовки, председатель кооператива в ЖЭКе набил. Я банки храню. Ну, чо родичи делают... Соленья, варенья... В квартиру чего набивать! У меня сахар утром кончился, пару кило взять надо.
— А мои на даче оставляют. Когда надо, привозят...
Глюк распахнул дверь в подвал и спустился по лесенке.
— С правой стороны, Динь, в самом конце... Щас свет включу...
— Да-а, солидно, — весь подвал был разбит на клети с широким проходом посередине. Кто побогаче, устроил себе кирпичные и металлические боксы, победнее — сбил из досок.
— А то! Вот мой! — Аркадий гордо положил руку на стенку из лакированной «вагонки». На дверце красовался портрет Шварценеггера.
— Это чтоб не ошибиться или вместо плаката «злая собака»?
Денис стоял спиной ко входу.
Глюк вдруг дернулся и стал оседать. В то же мгновение сзади по ушам ударила звуковая волна выстрела.
Рыбаков в шоке обернулся — метрах в пяти стояла фигура, сжимающая обеими руками пистолет. Клюгенштейн окончательно опустился на пол, с правой стороны груди расплывалось темное пятно.
Аркадий со свистом втянул воздух.
— Это тебе за то, чтоб людей не трогал! — с расстановкой прошипел стрелявший.
Денис в оцепенении присел рядом с братком и попытался его приподнять. Сзади куртка была сухая, пуля осталась в легком. Глюк что-то прошептал, но внимание Дениса было приковано к пистолету.
— Сберкассу помнишь, урка поганый? — процедил сквозь зубы киллер. Глюк сжал зубы. Рыбаков неожиданно наткнулся ладонью на обломок кирпича.
Говоривший поднял пистолет и деланно медленно, по-ковбойски, сдул предполагаемый дымок со среза ствола.
Денис распрямился как пружина и вложил в бросок всю силу. Почему и как он это сделал, он и сам впоследствии объяснить не мог — первобытный инстинкт самосохранения сработал на все сто процентов, тело действовало без вмешательства сознания. Начни он думать — и конец был бы предопределен.
Полукилограммовый кусок обожженной глины попал точно в предохранительную скобу спускового крючка. Ствол «браунинга», сломав верхние передние зубы, вдвинулся в рот «киллера» и уперся в нёбо. От резкой боли и неожиданности «ковбой» вздрогнул, кулаки его рефлекторно сжались, и указательный палец вдавил гашетку-Затылок разлетелся осколками, пуля чиркнула по потолку и ушла в сторону. Тело секунду постояло и рухнуло навзничь.
Глюк на мгновение даже забыл, что ранен, и приподнялся на локте.
— Вот это да, блин! — прохрипел он. Пустота в голове у Рыбакова рассеялась, мысли заработали четко и быстро.
— Рукой зажми рану! Чтоб пневмоторакса не было!
— Чего? — Аркадий тем не менее прижал ладонь к груди.
— Чтобы легкое не схлопнулось! Сиди, не двигайся!
Денис рванулся к лежавшему телу, поднял одну из гильз и сунул в карман. Кусок кирпича отлетел в сторону и среди хлама на полу подвала был незаметен.
Теперь картина напоминала типичную сцену самоубийства. Рыбаков аккуратно, рукой в перчатке залез в карман пиджака стрелявшего и в изумлении уставился на удостоверение капитана милиции.
— Ничего себе! Мент!
— Чего? — просипел из угла Глюк.
— Мент, говорю... Ну, дела! — Денис затолкал удостоверение обратно и вернулся к Аркадию. Тот уже снял шарф и, сложив его вчетверо, зажимал рану.
— Очень больно?
— Только когда смеюсь — неожиданно ответил Глюк.
— Юморишь, значит, жить будешь... Руку мне на плечо, и поднимайся! Давай, давай! Здесь еще выход есть?
Клюгенштейн кивнул.
— Веди! За меня покрепче держись и помни: если упадешь, мне тебя не дотащить... И не споткнись.
— А этот? — выдохнул Глюк.
— Меньше всего о нем думай! Застрелился мусорок, не выдержал угрызений совести!.. Ну ты и тяжелый, худеть вам всем надо, с поля боя выносить неудобно...
Рыбаков с Глюком свернули в узкий проход и доковыляли до лесенки, упиравшейся в люк. Клюгенштейн еле держался на ногах, Денис был мокрый от напряжения.
Люк вывел их на захламленную запасную лестницу, в дворницкий закуток.
— Мы где? — спросил Денис.
— У технического... входа — в проеме... с соседним — домом, — еле выговорил Глюк. Из-за стекла двери на него падал свет, и было видно, что на губах появляется розовая пена.
«Блин, плохи дела! — лихорадочно думал Рыбаков, усаживая Аркадия спиной к стене. — Братве надо звонить срочно!»
Словно в ответ на поясе Глюка запищал радиотелефон. Денис сорвал трубку вместе с футляром.
— Але!
— Аркаш, это Ортопед!
— Миша? Это Денис! Срочно к нам! Глюка зацепило, пуля в легком! Час, максимум полтора есть! Мы в технический вход пробрались, в его доме! Там такой проход узкий, но машина пройдет... Вон Глюк кивает! Пройдет! Значит, так проедешь...
Ортопед слушал объяснения Дениса, уже несясь по лестнице вниз... Его не заботило то, что он одет был несколько легкомысленно — во «вьетнамках», майке и красных семейных трусах в белый горошек.
В коридоре он прихватил только ключи, бумажник и, отшвырнув ногой взбудораженного бультерьера Гошу, выскочил из квартиры. Ехать до Глюка, к счастью, было минут пятнадцать.
Вылетев из парадного, он не удержался и поехал на спине аккурат к дверям своего «ниссана».
Все бы ничего, да бдительная бабка с первого этажа, услышав донесшийся из подвала сухой треск
