– Нет, не знаю!
– Знаете, знаете!
– Да, где доказательства?! – заревел Колбаскин, наступая почему-то на Семенчука.
– Это не ко мне! – директор УФСБ показал на представителя Президента. – С ним разбирайтесь!
Биндюжко немного потеснил своего визави и схватил того за отвороты пиджака.
Два приставленных к отставному генералу агента ФСО [118] поняли, что сейчас начнется примитивная драка, и молча вклинились между прокурором города и представителем Президента.
– Мы еще поговорим! – Биндюжко разжал руки и отступил, гордо задрав нос.
– В моем кабинете! – его противник демонстративно отряхнул пиджак.
– Всегда пожалуйста! – начальник ГУВД поддержал прокурора и погрозил кулаком Семенчуку.
Наступила временная пауза.
– Дебилы, – прошептал Стешин, посмотрел на часы и отклеился от колонны.
Когда корреспондент спускался по лестнице в первый зал прилета, за его спиной опять заголосили и раздался звук хорошей плюхи. Генерал Колбаскин все-таки улучил момент, когда охрана отвлеклась, и вмазал Семенчуку по физиономии.
На пологом спуске тепловоз под номером 4402-Б, тянущий за собой восемь платформ с БТР-90 и пять вагонов с бревнами, которые оборотистый директор завода прицепил к попутному локомотиву, сбросил скорость до тридцати километров в час и вошел в поворот. Через два километра состав должен был остановиться и подождать, пока откроются ворота военной базы и дежурная смена проверит комплектность груза.
– Начинаем! – приказал Ортопед и махнул клетчатым носовым платком, подавая сигнал спрятавшимся за грудой шпал браткам.
Фауст навалился на штангу ручного перевода стрелки.
Из-за насыпи высунулся Мизинчик, выдавил на рельс последний тюбик вазелина и исчез.
В трех сотнях метров от засады передние колеса локомотива въехали на колбаски желтоватой арома- тизированой пасты.
Тепловоз слегка дернулся.
– Ход уменьши, – прапорщик Свинорылко, развалившийся на топчане у задней стенки кабины, перелистнул страницу потрепанного номера «Невской клубнички» и с вожделением принялся рассматривать любительские секс-фото.
Рядовой Крылов послушно потянул рукоять управления на себя.
Никакой реакции.
Двадцатитонный локомотив продолжал ускоряться.
– Ты чо, молодой, не понял? – Свинорылко оторвался от журнала и грозно сверкнул маленькими, заплывшими жиром глазками.
– Товарищ прапорщик, – занервничал Крылов, отжав рукоять до отказа. – Никак!
– Чо никак?!
Колеса тепловоза почти перестали вращаться, но состав и не думал тормозить.
– Это, – солдат схватился за переключатель тормоза. – Не работает!
– Я те дам «не работает»! – прапорщик сел на топчане. – Сортиры у меня будешь драить! Месяц!
Крылов повернул тугой тумблер.
Локомотив качнуло влево, и состав с грохотом промчался по стрелке, заворачивая на запасной путь.
– Эй, мать твою! – закричал Свинорылко. – Тормози, тебе говорят!
– Не могу! – рядовой упал грудью на приборный щит. – Не срабатывает!
– Врубай запасную систему! – Прапорщик прыгнул вперед и шарахнул ладонью по затылку Крылову. – Живо!
Солдат сорвал с рычажка включения второй аварийной системы торможения шнурок с пломбой и перебросил его в крайнее верхнее положение.
Когда Пифия выдирал нужное ему реле, то просто замкнул провода напрямую. В обычном режиме движения эта маленькая неисправность никак не сказывалась на работе электросети тепловоза под номером 4402-Б, но в критической ситуации стала фатальной.
Из-под крышки блока с предохранителями ударил сноп искр. Получивший разряд в несколько сот вольт Крылов отлетел от приборного щита и сшиб с ног прапорщика. На передней панели заплясали синие язычки пламени. Звонко лопнули стекла нескольких приборов, и завоняло горелой изоляцией.
Откуда-то снизу повалил черный дым.
Свинорылко сбросил с себя бесчувственное тело рядового и ринулся к двери...
Состав скользнул мимо оторопевших братков, уже готовых к захвату добычи, и застучал колесами на переезде. На раскачивающихся во все стороны платформах болтались белые как мел охранники, намертво
