говядину на рынке взять.
– Говядину не бери, – посоветовал Тихий. – Ящур...
– Кофе! – приказал Тулип официанту. – В большую чашку, сливок двойную порцию, и тарелку круассанов. И побыстрее.
– Ящур – это фигня, – проворчал Ла-Шене. – Он в Англии. И вообще, блин, если б не Нефтяник никакого ящура бы не было...
– Это почему? – не понял Денис.
– А ты не знаешь? – удивился бывший кинооператор со студии «Ленфильм», носящий звучное «французское» погоняло. – Толян не рассказывал?
– Нет.
– Ну они, блин, в Манчестере три месяца назад были. Чо-то там по химии покупали, для нового производства, а заодно Нефтяник и его партнеры в биологический институт заглянули. Типа, на экскурсию... Походил он там, ему, блин, понравилось, Чистенько, персонал вежливый, все стерильно, как в шашлычной у Смольного, – Ла-Шене нашел нужное сравнение. – По лабораториям его провели. Англичане, что ему химию продавали, вокруг вьются, угождают... Немудрено, блин, такой клиент! На семь лимонов зеленью у них одномоментно товар берет. В какое-то спецхранилище завели, куда продетых лохов не пускают. Противогаз нацепить заставили, бахилы, типа, резиновые. Там Толян пару пробирок в карман сунул...
– Автоматически, – язвительно изрек Рыбаков.
– Ну, наверное, – Ла-Шене покачал сломанную при падении со ступеней станции метро «Пионерская» руку. – Сувенир, блин... Обратно едут, уже из института, а Нефтяник у водилы интересуется – чо, мол, за фигня такая? И пробирку показывает. Думал небось, что в стекле чо-то ценное. Водила прочел и базлает – ерунда, болячка скотская, ящуром называется. Толян подумал, блин, чо этим ящерицы болеют и такой микроб ему явно без надобности. Обе пробирки из окна машины и запулил. В поле, блин, где овцы паслись...
– Шиза, – Денис прикрыл глаза ладонью.
– Не то слово, – согласился экс-кинооператор. – А месяц назад этот самый ящур начался. Сработали, блин, пробирочки...
Тулип шумно отхлебнул кофе и поддержал разговор:
– Я тоже по-английски плохо читаю.
– Ты это к чему? – осведомился Ди-Ди Севен.
– Да, блин, о своем. Про корм.
– Какой корм?
– Собачий. Опять забыл, как называется... На языке, блин, вертится, а вспомнить не могу.
– Чо вертится-то? – поинтересовался Тихий.
– Да, блин, глупость... «Лошадиное пианино».
– Такого корма не бывает, – уверенно сказал Садист.
– Бывает, – догадался Денис, – Саня имеет в виду «Роял Канин».
– Точно! – Тулип подпрыгнул на стуле. – А эти, блин, придурки из магазина не врубились! Я ж им объяснял – там мешки такие красные, с гербом!
Позади братков пергидролевая мамаша усадила своего пухлощекого сыночка за стол и потребовала у официанта диетический завтрак. Затем уставилась на группу бритоголовых верзил и громко посетовала, что в «приличных заведениях» все еще разрешено курить.
– Отвали, коза, – миролюбиво сказал Садист, пронзив взглядом мгновенно умолкшую дамочку.
– А где Пых с Мизинцем? – Тулип обмакнул в кофе горячий круассан.
– Будут к началу заседания, – пожал плечами Денис.
– Я думал, они уже здесь, – протянул Александров.
– Почему?
– Вон же их тачки стоят, – Тулип ткнул пальцем в окно.
Рыбаков и братаны повернули головы.
– Действительно, – Денис немного приподнялся со стула и сощурился, – «Альфа» точно пыховская, «спортвагонов» я в городе больше не видел.
– А за ней, блин, «экспедишн» Мизинца, – подтвердил зоркий Эдиссон. – Но в салонах никого...
– Так, – Рыбаков помрачнел. – Не понял... Здесь поблизости есть еще какие-нибудь кафешки?
– Море, – мгновенно ответил проживавший в пяти кварталах от здания суда Тихий. – В каждом переулке по две штуки.
– Только зачем они так рано приехали? – в голосе Дениса сквозили нотки подозрения и недовольства странным поведением товарищей по борьбе с ментовским беспределом.
– Может, дела здесь какие? – предположил Ди-ди Севен. – Барыгу, например, приперлись разводить. По утряни барыги вялые, их, блин, из теплой постельки хорошо брать...
Коллеги синхронно закивали, соглашаясь со словами опытного мастера ручного и машинного доения проштрафившихся коммерсантов.
