алкоголика со стажем, — вам денежный перевод...
Иван засмеялся.
Чернов вечно что то выдумывал и прикалывался над окружающими.
— Здорово, — двухметровый гость шагнул через порог.
— Привет, — Вознесенский пожал протянутую руку, больше похожую на длань хорошо откормленной горной гориллы. — Что привело тебя в такую рань?
Журналист захлопнул за собой дверь и прошел на кухню.
— Кофе нальешь?
— Безусловно, — хозяин гостеприимно указал на кресло у окна.
Однако Димон вместо своего обычного места протиснулся в уголок на узкий диванчик и заворочался, пытаясь разместить ноги, обутые в кроссовки сорок седьмого размера.
Иван удивленно поднял брови и сунул прозрачный кувшинчик под фырчащую кофеварку.
— Что это с тобой?
— Со мной — ничего. А вот с тобой — не знаю, — Димон побарабанил пальцами по столу и достал дорогую кожаную сигаретницу с вытесненным на лицевой стороне золотым вензелем JPS[46]. — Ты на улицу еще не выходил?
— Нет. Но у меня встреча через полтора часа...
Димон достал маленький спутниковый телефон и протянул Вознесенскому.
— Звони и отменяй стрелку.
— Зачем это?
— Позвонишь — объясню.
— Ладно, — Иван почесал затылок. — Да я и с городского телефона могу...
— Не можешь, — жестко сказал Чернов, — и со своей мобилы — тоже. Не будем рисковать.
— Ты мне объяснишь, в чем дело?
— Объясню, объясню... Ты давай звони. А я пока покурю...
Заинтригованный Вознесенский сделал шаг к окну, чтобы перекрытия дома не мешали прохождению телефонного сигнала.
— Стоять! — резко вскинулся журналист. — Иди в гостиную, где окна на другую сторону выходят. Оттуда и звони.
— Кто то у парадной? — сообразил наконец Иван.
— Ага, — Димон щелкнул зажигалкой, — и по твою душу... Не задерживай, набирай номер.
Вознесенский быстро ушел в гостиную. Две квартиры, выходящие в разные подъезды, были соединены в одну совсем недавно. Аккурат перед войной в Югославии. Бизнес у Ивана шел успешно, и, несмотря на кризис девяносто восьмого года, он смог себе позволить расширить жилье. Соседям была куплена квартира на озере Долгом, в стене прорубили широкую овальную дверь, сделали косметический ремонт, и Вознесенский с семьей стали обладателями пяти комнат вместо двух. Соседская кухня была переоборудована в кабинет, где стояли только стол, кресло и компьютер, а стены закрывали узкие книжные полки.
— Готово, — хозяин вернулся к гостю и отдал телефон. — На завтра перебился...
— Ты ж завтра в Москву уезжаешь..
— Так я перед самым отъездом и пересекусь с человеком, — пояснил Иван. — там делов то на полчаса. Документы учредительные посмотреть... Так в чем дело?
— Рассказываю по порядку, — Чернов обхватил ладонью сразу ставшую миниатюрной кружку, — вчера я был в твоем районе. Ну, общнулся с кем надо и решил мимо тебя проскочить.
— Меня вчера вечером не было.
— Знаю. Но речь не об этом. Если б я хотел тебя навестить, позвонил бы... Так вот — заметил я у твоего дома фигню нездоровую. Мальчики какие то в машинке сидят. «Девятка» серая... И что странно — сзади под стеклом фуражечка такая заметная. Синяя. На манер ментовской, но не ментовская. Тулья под многоугольник заточена. — Димон сделал глоток кофе. — Я не поленился, пешочком прошел, вроде мимо... И знаешь, что подметил? Ребятки точно напротив твоего парадняка расположились.
У Вознесенского по спине пробежала противная дрожь.
— Такие фуражки охрана консульства носит...
— И я о том, — кивнул журналист, — не успокоились. Видать, сильно ты их достал.
— Но зачем?
— Без понятия. Слухай дальше... Сегодня по утряни я, как последний барыга, встал ни свет ни заря и к твоему дому подъехал. И представляешь — те же лица и та же машинка! Только сегодня их не двое, как вчера, а четверо... Вывод?
— Меня ждут? — предположил Иван.
— Умны ый! Прям Эйнштейн! Али ты подумал, что кого нибудь еще караулят?
— Да нет...
— В том то все и дело, — вздохнул Димон. — И откуда то они знают, что ты сегодня на стрелку намылился.
Вознесенский прищурился.
— Знаю откуда.
— Ну?
— Я вчера о встрече на улице договаривался. Прямо тут, у парадной... А на скамеечке парень сидел. Толстенький. Я еще подумал, что Светку с пятого этажа ждет. К ней вечно мужики бегают.
— Узнать сможешь? — хищно оскалился Чернов.
— Не уверен. Помню только общие очертания... Хотя...
— Значитца, так. Иди к оконцу соседской квартиры. Эти придурки караулят твою старую парадную, о новом выходе они, похоже, не знают. Осторожно посмотри из за шторы... Потом мне расскажешь.
Иван вернулся через минуту.
— Одного я узнал. Он был среди тех, что меня у консульства пинали.
— Оч чень хорошо...
— Что делать будем?
— А ничего. Пускай постоят без толку.
— Может, возьмем? — предложил Вознесенский, — Ружье у меня есть.
— А смысл? Ничего им не предъявишь. Скажут, что человека ждали, знакомого... Да, кстати, жена твоя где?
— Уехала отдыхать с детьми. Через десять дней вернется.
— Это хорошо.
— Ты думаешь?..
— Я ничего не думаю, — жестко отреагировал бывший бандюган. — От этих уродов можно ожидать всего. Они по своим понятиям живут, не по братанским... То, что твоей жены нет, нам на руку. Не будем отвлекаться.
— Но какого черта меня опять ловить?
— Значит, что то нечисто у них... Чего то боятся. Менты, которых ты загасил недавно, тоже ведь от той конторы были. Вот и думай.
— Думать тут нечего, — развел руками Иван, — я не понимаю, что им еще от меня надо. Следствие почти сдохло, прокуратура не шевелится — Как мне объяснили в ментовке, списки сотрудников консульства им не дают... Пройдет месяц другой, и дело прекратят.
— Возможно, — согласился Димон, — а возможно — и нет. Чем черт не шутит. Вполне вероятно, что они опасаются продолжения. Нет гарантии, что эту историю не начнет раскручивать какой нибудь особо принципиальный прокурор из Москвы. Которого, к примеру, задолбали Штаты как государство. Отомстит, так сказать, за югославов...
— Но тогда меня надо убить...
— Вот! — Чернов поднял указательный палец. — В точку! Именно мочить и никак иначе. Потому тебе надо на время исчезнуть. И твоя поездка в Москву как нельзя кстати.
— Но я ведь всё равно через неделю вернусь.
