вспомнили о тебе! Уф-ф! Пришли, кажется!
Они вошли в подъезд. На лестнице, отделанной белым пластиком, вдоль стен стояли девицы и два здоровых лба в куртках, флиртовали, хихикали, курили. Запахло неожиданно знакомо. Лехельт потянул носом.
— Пахнет — как в том борделе...
— Где-где? — изумилась Маринка.
— Что — где? — переспросил он. — Я говорю: надо было сходить в домоуправление, узнать, кто прописан в квартире! Сразу бы хозяина нашли!
— Точно! А мы и не сообразили!
В комнате для работы с клиентами их поджидал агент неопределенного возраста, в очках и грязном свитере. Андрей с Маринкой тайком переглянулись, глядя на свитер, не выдержали и одновременно хихикнули.
— Что такое? — удивился агент, недоумевающе оглядывая себя спереди. — Я — Вадим. Здравствуйте. А вы, очевидно, та самая юная особа, которая так любезно со мной сегодня побеседовала?
— Я вам не особа, — отрезала Маринка. — И беседовала я с вами вовсе не любезно. А сейчас будет еще нелюбезнее!
И она вызывающе уселась в кресло, закинув ногу за ногу.
В углу раздалось невнятное пыхтение. Там, за отдельным столиком, сидел толстый шарообразный человек с коротенькими ручками, свисающими по сторонам раздутого туловища. Человек разглядывал рекламные плакаты на стенах и, по всей видимости, поджидал своего агента.
Вадим присел на краешек стула и опустил глаза.
— Я вас слушаю. — вежливо произнес он.
— Нет, это мы вас слушаем! — перебила его Маринка. — По какому праву...
— Мы пришли предложить вам мировую, — наклонившись и глядя Вадиму прямо в бегающие глазки, сказал Лехельт.
— Какую мировую! Ты что, с ума...
— Вы объясняете вашему клиенту, что сделка спорная и что в его интересах купить оспариваемую комнату у настоящего владельца. Он как раз собирался ее продать... по сходной цене. Как вы с ним договоритесь — дело ваше.
Маринка молчала. Шарообразный мужчина в углу засопел сильнее, шея его побагровела.
Вадим мило улыбнулся, глядя куда-то вбок.
— Ну, вы же понимаете, что это нереально... Никто не станет платить дважды за одну и ту же недвижимость... Наш клиент — очень уважаемый человек и в делах разбирается... Кроме того, срок исковой давности...
— Чепуха! — резко прервал агента Андрей. — По сделкам с недвижимостью срока исковой давности не существует! Статья восемьдесят шестая, пункт “б” Гражданского кодекса!
Статью он называл наугад, и его расчет оправдался — агент скис. Толстяк в углу при словах “статья” и “кодекс” нервно заелозил ногами по полу.
— Да любой суд признает эту сделку недействительной! Вам еще придется выплатить компенсацию за моральный ущерб, потому что владелец чуть не умер от инфаркта! Справки имеются! — продолжал Андрей уверенным тоном.
Маринка под столом возмущенно толкнула Лехельта ногой.
— А еще я вам скажу, — повышая голос, продолжал наступать Андрей, — что мы поинтересуемся судьбой второго владельца, того несчастного пьянчужки, который под вашим давлением пустился на такую аферу и продал вам не только свою, но и чужую комнату! Я надеюсь, что бедняга еще жив... У меня есть определенные связи... мы его мигом разыщем!
— Видите ли... — с усмешечкой поднял на Дональда серые глазки Вадим, — все, что вы говорите, хорошо, и, конечно, правильно... при одном только условии... Если та дама, от имени которой вы выступаете, действительно истинная владелица. Это ведь еще надо доказать, милые мои...
— Он рехнулся! — нервно засмеялась Маринка. — Доказывать, что моя бабушка — это моя бабушка?!
— Именно так. Потому что наша фирма всегда ответственно подходит к делу. И в этом случае она по поручению своего клиента организовала розыск без вести пропавшей пять лет назад гражданки Ройсбах... — он близоруко прищурился и заглянул в пухлую пластиковую папку на столе перед собой, — Софьи Исаковны... И вот получена справка из РОВД города Нерчинска, в которой говорится, что лицо, напоминающее по описанию упомянутую гражданку, умерло два года назад в Нерчинском доме для душевнобольных. И никаких документов о правонаследии не оставило. А вы теперь появляетесь неизвестно откуда и пытаетесь действовать от имени какого-то другого лица... может быть, вовсе и не Ройсбах Софьи Исаковны, а какой-нибудь авантюристки... И суд это все будет рассматривать подробно и дотошно, и не один год! И в Нерчинск вам придется съездить не раз!
Он откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией ошеломленных Андрея и Маринки.
Внезапно в комнате раздался неприятный грубый смех. Смеялся пузан, до сих пор молча надувавшийся в углу. От хохота все его тело ходило ходуном и волнами, он несколько раз порывался что-то сказать, но никак не мог — его едва не пробрала икота и он толстыми пальцами утирал выступившие от смеха слезы.
— А за это время... хи-хи-хи... А за это время... старая жидовка сдохнет! Хи-хихи!!. — закатывался он. — А сама не сдохнет... хи-хи-хи... так поможем!! И никакого суда! Никаких проблем! Хи-хи-хи!..
— Не исключен и такой исход, — деликатно пожав плечами, подтвердил агент.
Тут Маринка, сидевшая ближе к толстяку, сорвалась с места и влепила ему звонкую пощечину. Поскольку сделано это было от души, она от боли зашипела и затрясла кистью в воздухе.
Толстяк еще по инерции несколько раз икнул, вытаращив глаза, потрогал малиновую вздувшуюся щеку — и с неожиданным для такой туши проворством кинулся к девушке. Отброшенные им стулья разлетелись по углам комнаты. Он уже почти схватил Марину за волосы, когда подскочивший сбоку Лехельт отбросил его правую руку вверх и с разворота, присев на пружинистых ногах и торопясь использовать всю энергию бросившейся вперед кучи сала, ударил жиртреста пяточкой ладони пониже ребра, в печень. Если бы он еще протянул удар в сторону — печень толстяка разорвалась бы.
Пузан, хватая воздух ртом, попятился, прижимая правую руку к животу, а левой подавая знак Лехельту погодить. Отвернувшись и припав пузом к столу, он, пошатываясь, нажал на что-то у себя на поясе. Через мгновение на лестнице затопали тяжелые шаги и в комнату ворвались два лба, которые заигрывали с курящими агентшами в коридоре офиса. Они кинулись было помогать хозяину, но тот растопыренной пятерней, не оглядываясь, указал им на Лехельта.
В просторной комнате началось невообразимое. Она тотчас стала тесной. Андрюха заметался, прыгая через столы, приседая и уворачиваясь, избегая углов. На счастье, через несколько секунд ему удалось поймать одного из нападавших на встречный прямой в пах. Раскормленный “бык” взвыл и рухнул, дергая ногами. Уже через секунду второму охраннику уже пришлось отражать стремительные атаки обозленного и обеспокоенного за Маринку Лехельта.
Маринка в первые секунды испуганно прижалась к стеночке, рядом с побледневшим Вадиком. Но увидав, что дела не так уж плохи, она радостно подпрыгнула, когда Андрюха завалил “быка”, и треснула притихшего агента кулаком по очкам. Войдя во вкус, она принялась молотить его обеими руками, пока он не забился под стоявший в углу стол.
Визжали на лестнице девушки. Из открытых дверей высовывались и тут же прятались какие-то люди. Грохотала, трещала дешевая офисная мебель. Андрей, увертываясь, спешил добить второго “быка”, пока первый не очухался. Маринка, видя, что ей не достать агента из-под стола, пинала его сапогами, яростно рвала в клочья накрашенными ногтями деловые бумаги из оставленной им папки и разбрасывала их по комнате.
— Я тебе покажу жидовку! — кричала она. — Я тебе покажу Нерчинск!
Загнанный в угол у двери охранник, защищая разбитое лицо, вскинул руки — и Андрей хорошенько вмазал ногой в живот. Хотя удар не получился, охранник со стоном сполз по стене и повалился набок. Удивленный Лехельт, встав в стойку, пригнулся, присматриваясь — и увидел, что охранник, лежа,
