процентов своего влияния и становится рядовой маленькой и очень захудалой страной.
– Зачем им тогда мириться с палестинцами?
– А кто сказал, что они действительно настроены на мирный исход? – вопросом на вопрос отреагировал Бобровский. – Ведь каждый раз, как процесс близится к завершению, что нибудь происходит и все возвращается на круги своя. Спровоцировать Арафата и компанию – раз плюнуть... Достаточно стычки израильтян с группой арабских подростков или пары фраз на митинге. И мы видим, что так и получается.
– По твоему, Мадленка готовится к очередной пакости?
– Я этого не исключаю. Больно спокойно все идет...
– А Югославия? Там вроде бы пока все на точке замерзания.
– Погоди немного. Через месяц там выборы. Вот и увидишь...
– Думаю, Милошевичу не усидеть, – констатировал майор. – Больно много денег сейчас у оппозиции. Янкесы только за последние полгода перевели Драшковичу, Куштунице и Джинджичу сотню миллионов. И Аркан очень удачно погиб...
– Се ля ви. Хотя Ражнятовича могли грохнуть по более приземленным мотивам. Типа коммерческих.
– Что то не верится...
– Мне тоже. Но информации – ноль... Ладно, пора за работу. Цветные схемы, говоришь? – подполковник Григорий Владимирович Бобровский с чекистским прищуром уставился на кадр аэрофотосъемки.
– А через год его маненечко того,
И тут всю правду мы узнали про него -
Как он парламент расстрелял,
Как он дочурку прикрывал,
Как с олигархами страну разворовал...
– Я слышал иной вариант последней строчки, – Рокотов вышел из за куста и встал рядом с перебирающим гитарные струны Васей Славиным, – «Как он Вована в президенты продвигал...». Собственно говоря, а откуда здесь сей щипковый инструмент?
– У этих придурков с собой был, – Вася мотнул головой в сторону связанных чеченцев, выложенных рядком на траве. – Музыканты, блин..
– Ясно, – Влад повернулся к Филонову. – Ну что, светает. Пора допросить наших юных друзей.
Никита свел брови к переносице и вытянул из ножен широкий изогнутый клинок.
– Ну ну ну, – Рокотов погрозил экс браконьеру пальцем. – В угол поставлю! Кто ж с самого начала резать начинает? Надобно интеллигентно, может, они сами всё расскажут.
На лицах сидящих вокруг Славина казаков появилось скептическое выражение.
– Попитка – не питка, – с грузинским акцентом заявил Владислав. – Итак. Остаются Никита, Леша и я, разумеется. Остальные – в круговую оборону...
– Давай я останусь, – предложил Туманишвили.
– Не надо. Кровь у тебя горячая, оглянуться не успеем, как ты их всех перебьешь. А тут подходец тонкий нужен... Вы пока отдыхайте. И ребят смените, а то они уже четвертый час на постах торчат.
– Яволь, – ответил за всех громила Лукашевич и легко поднялся на ноги. – Всё, мужики, пошли...
Когда казаки скрылись в зарослях, окружавших поляну с кострищем, Рокотов вопросительно посмотрел на Филонова.
– С кого начнем?
– Этот хрен справа вроде юнец совсем.
– Согласен. Леша, тащи его сюда...
Абдула Бицоев с трудом разлепил веки, когда ему на голову обрушился поток холодной воды.
Подробностей ночной схватки он не помнил. В памяти остались лишь мечущиеся неясные тени, крики товарищей, внезапно возникшая перед ним мохнатая фигура и сверкнувшая перед глазами молния, когда ему в лоб попало что то твердое.
Страшно болела голова.
Абдула попытался сесть и размять руки, но не смог. Кисти и лодыжки были надежно перемотаны тонкой нейлоновой веревкой.
– Очухался, гаденыш, – чувствительный удар носком сапога под ребра заставил Бицоева сфокусировать зрение на склонившихся над ним трех мужчинах в камуфляже.
Их лица, перемазанные темно зелеными полосами, не предвещали ничего хорошего.
– Жить хочешь? – вежливо поинтересовался молодой парень, присев на корточки.
Бицоев втянул голову в плечи и промолчал.
– Не понимает, – удрученно констатировал парень и пощекотал кадык Абдулы кончиком узкого кинжала. – Или глухой... Шпрехен зи дойч? Парле ву франсе? Ду ю спик инглиш? Абла эспаньол?
