– Успеем, – младший сержант хлюпнул носом и резво затопал по тропинке.
Ечин внимательно посмотрел на дорогу, где остался ЗиЛ-130 с обшарпанным кузовом и черными военными номерами, и развернулся к леску, в глубине которого их ждала богатая передача от чеченских друзей.
Две недели назад тот же ЗиЛ доставил сюда сорок ящиков со снарядами к стапятидесятидвухмиллиметровой гаубице, пятнадцать цинков с патронами калибра 5,45 миллиметра и сотню выстрелов ПГ-7ВМ к находящимся на вооружении боевиков гранатометам РПГ-7 [2].
Взамен привезенных боеприпасов ичкерийские контрагенты должны были оставить в вырытой на склоне холма яме пять канистр с самогоном, три домотканых ковра, десять видеоплееров «Shivaki» и пять коробок с системными блоками «PowerMacintosh G4/500 МР», каждый стоимостью в две тысячи четыреста долларов. Самогон, ковры и видеотехнику контрактники намеревались поделить между собой и начальником автобазы, а компьютеры продать по возвращении в Ростов, откуда они все были родом. Где чеченские боевики взяли свой товар, российские партнеры не интересовались. Хотя, даже если бы они узнали, что на видеоплеерах и компьютерах была кровь двух убитых водителей-дальнобойщиков, их бы это не заставило отказаться от сделки.
У каждого свой бизнес.
В конце концов, боеприпасы нужны чеченцам не для того, чтобы глушить ими рыбу в горных речушках.
В дополнение к вещам Потебенько сотоварищи ожидал и конвертик с тремя тысячами долларов, оставленный, как было оговорено, поверх коробок с плеерами.
– Время, время! – старшина постучал согнутым пальцем по циферблату наручных часов.
Рядовые отвалили деревянный щит, прикрывавший вход в землянку, и полезли внутрь. Ечин прыгнул вслед за ними, а Потебенько немного задержался, счищая налипшую на сапог вязкую жижу.
В тот самый момент, когда младший сержант начал распрямлять спину, из чрева холмика ударил сноп огня. Взрыв вырвал огромный ком земли, вверх взлетели измочаленные коробки с аппаратурой и чья-то оторванная до локтя рука. Ударная волна подхватила Потебенько, пронесла его по воздуху на добрый десяток метров и впечатала спиной в каменистую осыпь, переломив позвоночник в районе второго шейного позвонка.
С неба посыпались песок вперемешку со щепками и обрывками картона.
Оглушенный младший сержант попытался подняться на ноги, но не смог. Руки тоже не слушались. Потебенько хотел повернуть голову, однако шея не сдвинулась ни на миллиметр. В глазах у покалеченного контрактника запрыгали черные точки, постепенно сливаясь в одно огромное пятно, изо рта вырвался протяжный хрип…
Через два часа после взрыва на труп младшего сержанта наткнулся крупный рыжий муравей. А к вечеру все тело Потебенько уже было облеплено маленькими прожорливыми тварями, ловко разрывающими своими жвалами окаменевшие мышцы и сухожилия.
Президент Грузии Эдуард Амбросиевич Ши-манадзе, которого за глаза именовали не иначе, как «Шимпанадзе», был стар и немощен. Но, несмотря на болячки и прогрессирующий склероз, он в очередной раз переизбрался на должность главы государства.
На третий срок.
Выборы в Грузии прошли в полном соответствии с закавказскими традициями. На участки явилась едва ли четверть электората, однако бюллетеней в урнах оказалось даже больше, чем всех проживавших на этой благодатной земле избирателей. Вместе с детьми и домашней скотиной. И все как один отдали свои голоса за Шиманадзе.
«Вай мэ, как считать будем?» – спросили усатые абреки, озадаченные тем обстоятельством, что население маленькой Грузии почти сравнялось с российским.
«Тры к одному, да-а!» – решили председатели избиркомов.
«Пачэму нэ чэтыре?» – заинтересовались абреки и осторожные европейские наблюдатели.
«Ну, тры-чэтыре. Гдэ-то так», – согласились председатели избиркомов и добавили: – «Но нэ пять…»
«Пачэму, да-а?» – вновь осведомились абреки.
«Патаму што!» – ответили чиновники и ушли пить домашнее вино и петь хором.
«Абыдно, да-а?» – огорчились абреки.
Но бюллетени посчитали, разделив общее количество поданных голосов на семь. Так, на всякий случай.
Семь больше пяти.
И явно больше трех или четырех.
Горцы не мелочатся.
Шиманадзе набрал сто целых и три сотых процента голосов. Его противники все вместе набрали еще двадцать. На лишние проценты вежливые европейские наблюдатели закрыли глаза. Когда молодая республика, расположенная в стратегической близости от границ России, стремится войти в НАТО, мелкие несуразицы принято не замечать.
Да и что такое двадцать с лишним процентов!
Всего одна пятая от целого.
Пшик, фитюлька по сравнению с глобальными интересами цивилизованного мира…
– И последнее, – посол США в Тбилиси прекрасно говорил по-грузински с мягким сванским прононсом. – Русские базы.
Шиманадзе вяло махнул рукой.
– Дело решенное…
– Президента интересуют сроки, – посол продолжал гнуть свою линию.
– До конца этого года.
– Все?
– Две из четырех. Там не проработан вопрос о боевой технике…
– Ну-у, мы же с вами обсуждали эту тему, – посол растянул губы в улыбке. – Соединенные Штаты обеспечат вашу армию всем необходимым. По стандартам Североатлантического Альянса. Кредитная линия будет открыта на срок до пятидесяти лет.
«Столько мне не прожить, – с тоской подумал грузинский лидер. – А хотелось бы…».
– Я подниму вопрос о базах на встрече в Ялте, – после недолгого раздумья пообещал Шиманадзе.
– Это только через две недели, – возразил посол.
– Раньше никак, – глава мандаринового государства слабо качнул головой. – К тому же сейчас неподходящее время. Вы же знаете, что произошло…
– Как раз сейчас русские будут посговорчивее, – американец подавил в себе раздражение. – Проявите сочувствие, а вскользь решите проблему баз. С нашей стороны мы вам гарантируем, что сложностей не возникнет. Вам достаточно лишь привезти с собой необходимые документы. Подписи будут поставлены.
– Накладок не будет?
– Нет.
– Хорошо, я сегодня же свяжусь с Москвой, – умирающим голосом произнес Шиманадзе.
В дверях появился сотрудник охраны с маленьким подносом в руке.
Время принимать лекарства.
Посол США тактично откланялся, отметив про себя, что Эдуард Амбросиевич с каждым днем выглядит все хуже и хуже. Пора начинать подыскивать ему достойную замену из числа молодых грузинских политиков и дать задание резиденту ЦРУ представить личные дела кандидатов.
Причем в самые ближайшие дни.
Миша Чубаров сбросил с плеч поклажу и с блаженной улыбкой уселся рядом с Соколовым.
Казаки вскарабкались на хребет и подошли к финальному рубежу перед атакой. До аула, где предположительно могли содержаться заложники, оставалось около девяти километров. Отряду предстояло
