бросится… То в туалет водила, то в ванную… То бегала к таксистам шампанское покупать, если ему нужно было…
И вот я пошла спать, говорю Толе:
– Толя, ты не будешь спать?
– Я посижу, ты иди поспи…
И я пошла… А тут прекратились всякие звуки – поэтому я и заснула. Потому что мертвая тишина! Ну, думаю, – Володя заснул, и я могу поспать…»
Федотов рассказывал о том, как умер Высоцкий: «Час, два, три… Володя все маялся. Я уснул, может быть, часа в три… Прилег и, видимо, уснул… Где-то с трех до половины пятого – в этом промежутке умер… Меня как будто подбросило… Руки еще теплые, пульса нет, зрачки не реагируют… Во сне – инфаркт… Судя по клинике – инфаркт…»
Есть и немного другой вариант федотовского рассказа о смерти Высоцкого: «Я сделал укол снотворного… Час, два… Володя все маялся… Потом затих. Ну, думаю, уснул… Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате…
А я был со смены – уставший, измотанный. Прилег и уснул – наверное, часа в три.
Проснулся от какой-то зловещей тишины – как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать (делать искусственное дыхание. –
Между тремя и половиной пятого наступила остановка сердца на фоне инфаркта. Судя по клинике – был острый инфаркт миокарда… Я – будить Оксану! Сам растерялся, конечно. А она – в истерику! Раза три в обморок падала. Я совладал с собой – по щекам ее… Водой отливал… Я понимал, что лишних людей тут не должно быть:
– Ну-ка, давай – собирайся быстренько!
Отправил ее…»
Оксана, как и Федотов, не застала сам момент смерти: «И вот я пошла спать. Легла… И как мне показалось? – прошло одно мгновение! Как бывает, когда глаза закрыл, сразу заснул, а тебя тут же разбудили. Вот такое состояние… Но, наверное, прошло часа два или час… Ну очень мало времени, потому что я ушла спать часа в два… Я заснула, потому что наступила мертвая тишина…
Мне кажется, что, как только я заснула, влетел Толя:
– Оксана! Володя умер!
Я ничего не понимаю, вскакиваю и бегу туда, вижу? – лежит Володя.
– Толя! Давай делать искусственное дыхание!
– Все! Ему уже поздно!
То есть он дал ему это лекарство – и заснул! И здесь, на диване в большой комнате, и уснул. А когда проснулся – увидел, что Володя уже мертвый. Значит, минут сорок прошло.
А может быть, все это было и не так – это я сейчас анализирую…
Так… Когда я ушла, Володя еще не спал, он мне сам сказал: «Пойди отдохни…»
Толя тут же перенес кровать из кабинета, маленькая кровать такая – тахта. Он ее поставил в большой комнате, перевел Володю. Он поставил ее от телевизора – ногами к двери. А сам лег на диван. Уснул. И, видимо, Володя быстро умер…
И когда я влетела в комнату, я взяла Володю за руку. А когда я отняла свою руку, остались отпечатки моих пальцев. То есть на его руке остался след. Он уже не был теплый, он был холодный! Все! Уже покойник!
И у него были открыты глаза! То есть Володя не спал, когда умер. Значит, он умер не во сне… Вот так…
Конечно, Володя умер от скопления всего – тут масса причин… А то, что Толя дал это лекарство, – может быть, только толчок…»
Заметим, что какое именно лекарство вколол Федотов Высоцкому в последний раз, так навсегда и останется тайной.
Есть и другой, более поздний, рассказ Оксаны Афанасьевой о последних часах Высоцкого: «Вот что я вспомнила! Ведь наш последний разговор был в кабинете! Володя остался лежать там, на этой маленькой кровати…
«Ну как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Ты иди поспи».
А почему Володя оказался в большой комнате? Может быть, он его раньше перенес?
В столовой оставалась недопитая бутылка водки… А в большой комнате она стояла уже пустая. Толя ее допил. И может быть, он хотел посмотреть телевизор? А может быть, в шоке – после смерти перенес его туда… Но зачем? Он же ко мне не сразу прибежал…
«Толя, надо делать искусственное дыхание!
– Поздно! Я уже пробовал. Я уже пытался все сделать».
Володя был уже холодный. И даже чувствовался легкий сладковатый запах. Значит, прошло часа полтора-два…
Толя все это выдумал. Я никуда не уезжала, я осталась. Толя ведь – истерик. Я была собранна, как никогда. Он ничего не мог делать. Я позвонила Боровским…»
Федотов, однако, настаивал, что он взял инициативу на себя: «Тут же я позвонил Янкловичу, Туманову… Вызвал ментов, чтобы не было слухов… Есть протокол? – «ненасильственная смерть»… Пока Вадим и Валера ехали, пришли менты… Когда? Я кинулся к Володе в полпятого… Пока обзванивал… Еще вызвал «Скорую»? – для очистки совести… Да… Бросился я к нему, к Высоцкому… А он – труп! Что делать?..
Я до сих пор себе не прощу… Валера передал его мне с рук на руки… А надо было… Во-первых, надо было его забрать в больницу – 23-го… А днем надо было сесть на машину и ехать за наркотиками… Заснул я, наверное, на час, задремал…
Смог ли бы я ему помочь? Трудно сказать, но я бы постарался сделать все. До сих пор не могу себе простить, что заснул тогда. Прозевал, наверное, минут сорок».
То, что Федотов всю оставшуюся жизнь тяжело переживал, что «упустил» Высоцкого, подтверждают его друзья. Валерий Янклович свидетельствует: «Толя потом этим так мучился… Он же попробовал на себе – сам стал употреблять наркотики, чтобы найти выход. Однажды прибежал ко мне такой радостный:
– Все! Я нашел способ! Теперь бы я его спас!
Но и он не смог победить эту болезнь – от нее и умер».
Как вспоминал Юрий Емельяненко: «…Толя Федотов пил беспробудно и на похоронах, и на девять дней, и на сорок. Он считал себя виновным в смерти Володи: вроде как он заснул… Ведь Володя настолько верил в него, настолько демонстрировал это и говорил всем, что это его личный врач… Толя Федотов кидался с балкона, и его задержал кто-то. Вроде Валерка Янклович мне говорил, что Федотов был уже на той стороне и что он его за штанину или за пиджак задержал и перетянул…
Никто из ребят не считал его виновным, нет, Боже упаси, никто и никогда, что вы! Никто этого не показывал, наоборот, его подбадривали, поддерживали, как могли. А он растаял, расплылся полностью… совершенно… все время пытался оправдываться, вешался на всех, плакал беспрерывно. Как только кто чего спросит, так и… Все сорок дней так…»
Врач Олег Филатов также не склонен винить Федотова в смерти Высоцкого: «… Зря он себя так казнил. Володя сам себя износил: и свой организм, и свой мозг…
Хотя, если у меня на операционном столе умирает совершенно безнадежный больной, тоже возникает чувство вины. Думаешь, может быть, надо было сделать не так, а по-другому… В общем, такое «самобичевание врача…»
Сразу после смерти друзья Высоцкого озаботились тем, чтобы скрыть следы наркомании Высоцкого. Ведь в квартире должны были побывать сотрудники «Скорой помощи» и милиции. Янклович вспоминал: «…У меня все время мысль: будет обыск, будет обыск… В кабинете был такой плафон – Володя туда прятал пустые ампулы… Я говорю:
– Давайте их уберем!
К этому времени я уже пришел в себя… И мы выгребли из люстры пустые ампулы…»
