– Нет-нет, – запротестовал О`Хара, – вы не так меня поняли. Я-то, конечно, знаю, что сэр Мальборо и помогающие ему джентльмены решают важные государственные проблемы… Я только поинтересовался, нельзя ли показать какую-нибудь бумагу моим солдатам?..
– Увы, нельзя, – Андрей сменил гнев на милость. – Ит`с топ сикрет. А ю андестендид ми[29]?.. Идите, друг мой, вас ждут великие дела.
И покровительственно похлопал военного по плечу.
Пока ирландец предавался мечтам о грядущем росте карьеры, Андрей быстро забежал в дом, схватил там злополучные пальто и мундир и быстро вернулся на улицу. После чего торжественно передал вещи О`Харе, козырнул ему («Ведите свои войска,
Глядя через щелку между окном и занавеской осажденные видели, как О`Хара сначала о чем-то доложил господину с большими бакенбардами, тот, приняв мундир, махнул рукой, после чего солдаты начали строиться в походную колонну, и вскоре их шаги, удаляясь, загрохотали по Бейкер-стрит.
– Куда ты их отправил? – осведомился Дукалис и тут же получил лаконичный ответ:
– Казань брать…
– Тоже неплохо, – заулыбался Толян. – Были демоны, но, как говорится, самоликвидировались. Сейчас запоют: «Ма-аруся от счастья слё-зы льет».
– Тихо ты, а то еще услышат, – оборвал разошедшегося товарища Ларин.
Соловец согнулся над перегородившим лестничную площадку трупом, чье лицо ему было смутно знакомо, и пощупал у покойника пульс.
Как ни странно, пульс был.
– И давно он тут лежит? – осведомился майор.
– Это Твердолобов, дознаватель из нашего управления, – пояснил Казанова, поднимавшийся по ступенькам вслед за начальником «убойщиков». – Он сегодня дежурит. Труп выше этажом…
Майор переступил через начавшее дергаться и храпеть тело, так и не добравшееся до места происшествия вследствие навалившегося на полпути приступа усталости, вгляделся в темноту, где маячили фигуры двух сержантов, и повернулся к Казанцеву:
– Что-то я не пойму… Какой это дом?
– Семнадцатый.
– А разве нечетные номера относятся к нашей территории?
– По новой нарезке районов – да. – Капитан грустно покачал головой.
– Черт, – ругнулся Соловец, – раз в квартал планы меняют, а нам отдуваться…
Картографические изыски были любимым развлечением подполковника Петренко и его коллеги, начальника РУВД сопредельного района. Каждый стремился по максимуму сузить территорию своей ответственности и подсунуть соседу самые лакомые кусочки вроде захолустных улочек и неосвещенных скверов, где даже сотрудникам милиции рекомендовано появляться исключительно при оружии, группами не менее чем по три человека и, желательно, на бронированной гусеничной технике.
В результате бумажных войн отдельные переулки и даже дома регулярно меняли «хозяина», что привносило в и без того неспокойную жизнь обитателей двух спальных районов дополнительную толику нервозности. Чем с удовольствием пользовались стражи порядка, отфутболивая заявителей к соседям и мотивируя отказы в приеме жалоб чужой территориальностью.
– Ну, что тут? – неприязненно спросил Соловец у косоглазого сержанта, присевшего на чугунный радиатор парового отопления. – Документы какие-нибудь нашли?
– Не-а. – Косоглазый перебросил вонючую «беломорину» из одного уголка рта в другой.
Единственными вещами, обнаруженными сержантами в карманах убитого, были расческа и пригоршня нерусских монет с портретом какой-то бабы.
Монеты патрульные честно поделили между собой, а расческу оставили.
– Глухарь, – резюмировал страдающий от сухости в горле Казанова. – Натуральнейший глухарь… Уже расправил крылышки.
– Сам вижу, – буркнул майор и присел на корточки возле окоченевшего тела. – Он что, из театра сбежал?
Покойный действительно был одет по моде конца девятнадцатого века – на ногах бурые гамаши, из-под сбившегося короткого сюртука высовывалась перепачканная засохшей кровью манишка, рядом валялся котелок.
– Погоди-ка… – Соловец распрямился и посмотрел на обшарпанную дверь с отсутствующим номером квартиры. – А свидетели есть?
– Не, – весело сказал круглолицый сержант, недавно прибывший в северную столицу из деревни под Брянском и пока еще опасающийся ездить на метро, из-за чего он вечно опаздывал на работу. – Надо привести?
Майор перегнулся через перила и отметил, что дознаватель Твердолобов все так же пребывает в беспамятстве.
– А тута никто не ходит, – добавил второй патрульный. – Двери заколочены, все через другой подъезд шоркаются… Тута аварийный лестничный пролет. Опасно ходить…
– Опа! – Казанова понял невысказанную мысль Соловца. – До границы нашей территории – сто шагов.
