– Третьего Енисейского казачьего полка, есаул Потылицын.
Полковник Розанов уставился на есаула.
– Я, командир полка, есаула Потылицына не знаю.
– Мне ваше лицо тоже неизвестно, – ответил есаул полковнику. – Моим командиром на фронте был полковник Шильников. Сейчас он на вокзале.
Евдокия Елизаровна, улучив момент, кинулась к Бологову, вцепившись в уздечку коня:
– Григорий Кириллович! Спасите за ради Христа! Вы же меня знаете! Мы же вместе ездили в Челябинск! Есаул со своими казаками арестовал меня на вокзале, как большевичку, и так меня били, били! Боженька! – заплакала Дуня. Лицо ее и в самом деле было избито, губы раздулись, и на подбородке запеклась кровь. – Скажите же! То красные меня расстреливали в Гатчине, то теперь есаул ведет на расстрел!
Атаман Бологов подтвердил: Евдокия Елизаровна, бывшая пулеметчица женского батальона, восставшего против большевиков, действительно является активной фигурой «союза освобождения», именно она в марте выполнила ответственную миссию при поездке представителей «союза» на переговоры с командованием чехословацкого корпуса.
– Что за произвол, есаул? Кто вас уполномочил производить аресты, избиения? – напрягся Ляпунов.
– Я лично вас не знаю! – отсек есаул Потылицын. – Я подчиняюсь полковнику Шильникову, начальнику Красноярского гарнизона! Он приказал мне очистить вокзал и перрон от подозрительных лиц. Евдокия Юскова, как мне точно известно, проститутка, активно сотрудничала не в нашем «союзе», а у большевиков. В Белой Елани Минусинского казачьего округа она застрелила командира повстанческого отряда, славного патриота Кондратия Урвана и скрылась в Красноярск с красным комиссаром Боровиковым.
– Не было! Ничего такого не было! – выкрикивала Дуня. – Есаул мстит мне за сестру, которая утопилась, только бы не выйти за него замуж. Ему хотелось получить капитал отца! Мстит, мстит! А всю банду его, Григорий Кириллович знает, разогнали потом казаки. Это все знают!
Если бы Евдокия Елизаровна и не сказала ничего подобного, карьера есаула и так была бы испорченной. Он не признал полковника Розанова за командира казачьего полка и самого управляющего губернией отверг. А тут еще арестованные, перебивая друг друга, слезно умоляли господ офицеров освободить их, как ни в чем не виноватых. Они путевые рабочие, отдыхали в дежурном помещении, а там на столе валялась кем-то брошенная газета. И вот офицер за эту газету ведет их в тюрьму. Ляпунов посовещался с полковниками, доктором Прутовым – и к Бологову:
– Атаман! Приказываю: за самоуправство и учиненные бесчинства разоружить есаула Потылицына и казаков. Мы пришли, чтобы установить законность и порядок! А вы, граждане, свободны!
– Сдать оружие, есаул! – подъехал к Потылицыну Бологов, прямясь в седле.
– Кто вам дал право разоружать есаула? Сотнику не подчиняюсь. Меня может разоружить только полковник Шильников. И вы не имеете права освобождать преступницу Евдокию Юскову и вот этих, которых мы захватили за чтением большевистской газеты. Или вы на совдеповцев оглядываетесь, господа?
– Ну, это уж слишком, – проворчал доктор Прутов. – Если так дело пойдет, каждый офицер, собрав вокруг себя трех-четырех казаков, будет чинить суд и расправу по своему разумению! Это же произвол?! Кто вам позволил, есаул, надеть погоны?
– С кем имею дело? – ощерился есаул. – С лицом гражданским я вообще не намерен разговаривать.
Доктора Прутова передернуло.
– Ах, вот как! Гражданских лиц. вы считаете только пригодными для арестов и избиений? Хорош, есаул! – И к полковникам: – Я полагаю, как министр внутренних дел, есаула с его сообщниками следует арестовать и препроводить в тюрьму. А с полковником Шильниковым мы еще поговорим…
Бологов по приказу полковников (на этот раз они проявили такое поспешное взаимопонимание, что их совещание не длилось больше минуты), выхватив шашку, гаркнул эскорту казаков:
– Шашки на-голо! Приказываю уряднику Сазонову, казакам Дружникову и Плотникову немедленно разоружить есаула и этапировать в тюрьму. И пусть содержат строго, впредь до особого распоряжения управляющего губернией.
Губернский комиссар Каргаполов спохватился: тюрьма – открыта, начальника тюрьмы нет, внешней охраны и надзирателей также, гауптвахты казачьего полка, как и самого полка, не существует, куда же водворить арестованных?
Сазонов с двумя казаками успели разоружить есаула, а вместе с ним – подхорунжего Коростылева и старшего урядника станицы Каратузской Ложечникова.
Полковники еще раз посовещались с доктором Прутовым, и полковник Ляпунов проявил-таки милосердие:
– По случаю нашей победы над совдеповцами отпускаю вас, есаул, с подхорунжим Коростылевым и старшим урядником Ложечниковым до десяти часов утра. Явитесь в мою резиденцию в дом губернатора. Ясно?
– Так точно! – козырнул за всех красномордый Коростылев.
Арестованные успели убежать кто куда и только Евдокия Елизаровна все еще стояла возле лошади Бологова, сгорбившись и сморкаясь в платок.
– Вы свободны, госпожа Юскова, – напомнил Ляпунов и тронул мерина; за ним поехали все остальные, объезжая Дуню. Некоторое время она шла следом за казаками, боязливо оглядываясь: не преследует ли ее есаул со своими мордоворотами, потом свернула на тротуар и, увидев лавочку у заплота, села согнувшись – дальше идти не могла.
VIII
Взбешенный есаул Потылицын, матюгаясь, шел некоторое время со своими сподвижниками не
