помогает Волына.
Я сел. Передо мной кто-то из крепежников поставил большую дымящуюся керамическую кружку и пластиковую миску с каким-то варевом, похожим на кашу с кусочками овощей. Рядом выложили ложку.
– Посуда у нас разовая, – подал голос Генерал. – Вон там, в угу приемник для всяческого мусора, поел – все сваливаешь туда. Каждый убирает за собой сам, стюардов здесь нет. А кружка – это навсегда. Считай, твой талисман.
Я посмотрел по сторонам. Все кружки оказались украшены затейливыми узорами и картинками. Труда положили владельцы на украшение немало. Зато на столе, заставленном типовой пластиковой посудой, выглядели кружки просто празднично.
Я взял ложку, набрал в нее варева из миски и принюхался. Запах практически отсутствовал, во всяком случае, натуральными продуктами в еде и не пахло. Что еще ожидать от подземелья? Ну, во времена службы в армии приходилось есть и не такое, да и желудок вдруг подал признаки жизни – пятьсот лет поста не прошли даром. Собравшись с духом я сунул ложку в рот и попробовал прожевать пищу. Оказалось, что есть такое вполне можно. На вкус как злаковая каша с добавкой каких-то витаминов. Проглотив несколько ложек каши, я потянулся к кружке и попробовал ее содержимое. Ага, тоже какие-то растворимые концентраты, подкисленные для придания освежающего действия. Отведав угощения, я обвел глазами внимательно наблюдавших за мной рабочих, широко улыбнулся и сказал:
– Ничего. Жить можно.
Все зашевелились. Черт, как будто сами эту бурду готовили и ждали от меня похвалы. Вот странное существо человек, где бы ни находился, начинает гордиться тем, что его окружает. Есть такое понятие – Родина, сынок…
– Вот погоняло тебе придумаем, тогда совсем будешь хорошо у нас жить, – высказался Веселый.
– Жить будем плохо, но недолго, – буркнул я и опять сорвал овации.
Э, так с моим обширным запасом анекдотов я вмиг стану здесь местным Петросяном. Уж за такой срок явно все бородатые анекдоты почили, а новое, как известно, это хорошо забытое старое.
– А что, без погоняла никак? Можно и по имени, я не обижусь.
– Эта там, наверхах ты с именем. Шахта, эта, имени не любить. Когда, значить, в забое, ты, считай, у ней в заднице ковыряешься. И не надо ей твое имя знать… А позоветь тебя шахта по имени, пойдешь, как зомбя, глаза – во! Ептыть, прошлого месяца мы с мужиками полезли, значить по стволу ползянку резать, а тама старая штольня, прямо в шахту, значить, выходить. Я, значить, ползу, а оно – раз – и глазищи, а я так фонарем в нее зырк, так тока топот услышал…
Кажется, я понял, почему Муть прозвали именно так. Разобраться в его речи можно было только сильно сосредоточившись на фильтрации мусора, который скрывал, тем не менее, вполне разумные суждения – в меру, конечно, интеллекта Мути. Тяжеленько мне сегодня придется на лекции по устройству и эксплуатации ультразвукового бура.
Так, потихоньку за осторожным прощупыванием друг друга, ужин закончился. Как ни странно, но интерес к моей персоне оказался нестойким и не очень пристальным. Скорее всего, дело было в небольшом коллективе – вместе со мной нас стало десять человек. С одной стороны, не так много людей, чтобы они стали толпой, с другой – не так мало, чтобы новичок сразу оказался изгоем. Все мирно разговаривали, в основном на рабочие темы, четверка крепежников вернулась к своей игре, так что я не сильно поколебал сложившиеся отношения. Пока.
Наконец, Генерал со стуком поставил кружку на стол.
– Поел? Пошли, буду снаряжение выдавать. Муть, ты тоже не отставай. Если завтра он работать не сможет – с тебя спрошу.
Генерал направился в правый дальний угол помещения, где виднелась металлическая дверь. Похоже, каптерка. И точно, за дверью я увидел ряды полок по стенам, уставленных и увешанных разнообразными приборами и механизмами. Мы с бригадиром вошли внутрь, а Муть остался снаружи.
– Ты не обессудь, инструмент у нас переходящий. Только маски каждому свои полагаются, а все остальное оборудование – собственность компании. Так что, если с человеком беда приключается, то все его имущество сюда возвращается.
Генерал прошелся вдоль полок, снимая с них нужные вещи и передавая мне. По ходу он объяснял, для чего нужен тот или иной прибор и как им пользоваться.
– Слушай внимательно. По первой мы за тобой будем послеживать, но в штреке каждый сам по себе и сам за себя. От того, как ты сейчас запомнишь мои слова, будет зависеть жизнь. И не только твоя, считай. Значит так. Маска. Картриджи для респиратора. Перед входом в квершлаг заряжаешь картридж и одеваешь маску. Без нее ты ничего не увидишь, во-первых, отравишься минеральной пылью, во-вторых, блуждающий минерал – очень ядовитая вещь. Обратил внимание на двери между квершлагами и центральным стволом? Он – герметичные. И управляются с центрального пульта, из Купола. Если вдруг что – блокируются намертво, и все, считай, в расход списали.
Я слушал его очень внимательно. Благо имел опыт обращения с такими вещами, как маска- респиратор. Главное – правильно ее подогнать. Добавлять в свои легкие еще и местную пыль вдобавок к апатитовой, щедро витавшей в воздухе порта города Мурманска, мне не хотелось.
– Слушай, а как мне тебя лучше называть? – встрял я в первую же паузу.
– Называй Генералом, как и все. Давно прилипло прозвище. Ты не подумай, я не из военных, просто… Просто так сложилось.
– Да я понимаю. Наверное, нет деревни, где какого-нибудь мужика не прозвали бы Генералом. Народная власть, неформальный лидер.
– Деревни, говоришь? – Генерал полуобернулся и пристально на меня посмотрел. – Ты где деревни- то видел? Уже лет семьдесят народ по городам жмется. Может, где и остались, но я так думаю, что вымерли…
– А как же продукты? Или только баланда, как у нас?
– Почему? Там, – Генерал ткнул пальцем в потолок, – на втором уровне есть столовая для бригад, свободных от смены. Платишь – получаешь нормальную еду. Можно взять синтетическое мясо, можно овощи, даже иногда и натуральные. Еще выше, в самом Куполе, есть бар. Там столуются первы, но и рабочих пускают, только выложишь за ужин недельный заработок.
– Да я не о Куполе. Вообще, где-нибудь, – я вспомнил о картинке, виденной в кабинете Потехина, – в городе, например, есть нормальные продукты?
– А, ты об этом. В городе-то есть. Комплексы, они разные бывают. Есть такие, как наш, руду всякую добывают, есть такие, где скотину растят на мясо. Только мало их. Прокорм дорогой. Проще покупать сверху. Двинулись дальше, – Генерал снял с полки нечто похожее на черный ошейник.
– Это коммуникатор. Есть такие, – он показал знакомый мне маленький ноутбук, – это для бригадиров и для охраны, мгновенная связь. Сюда мне сбрасывают нормы, схемы текущего положения минерала. Здесь у меня расход энергии, отсюда же могу связываться с охраной и начальником участка. Для рабочих он бесполезен, потому что включается только моим отпечатком, да и не интересно им все это. А для вас – хомут, считай, обычная рация. Надеваешь на шею, закрепляешь датчик на горле. Говорить можно даже шепотом, он прочтет и передаст. Вот сюда, сбоку подключаешь этот кабель.
Потом Генерал вручил мне два фонаря, один для установки на правом плече на специальной портупее, второй для пластикового шлема. Еще для местного освещения каждому рабочему полагались химические осветители, маленькие шарики, которые следовало сильно сжать и прилепить в любом удобном месте. Через пару секунд они начинали светиться ярким белым светом. Хватало такого шарика часа на полтора, потом он быстро тускнел и гас. Шарики хранились в специальной обойме с карабином, которую подвешивали к поясу.
Наконец, пришла очередь моего основного инструмента – ультразвукового бура.
Бур оказался размером со станковый пулемет, к которому приделали два револьверных барабана соответствующего масштаба. Генерал поднял его с усилием и протянул мне. Я принял вес на руки и даже присел. Вот напасть!
– А сколько часов смена? – не праздный, на самом деле, вопрос.
– Двенадцать часов. Через четыре часа пятнадцатиминутный перерыв на отдых и через шесть – на еду. Не боись. У бура система креплений такая, что считай большая часть веса придется на спину и плечи.
