выразительницей антибольшевистских настроений на первых порах создания Освободительного Движения. Нужно отдать справедливость, что эта небольшая группа, в руках которой находилась первая русская газета, ни в какой степени не использовала ее страницы для популяризации своих политических настроений». (Выделение в тексте жирным мое. — К. Ч.)
Я цитирую А. С. Казанцева рассказывающего о марксистах — врагах Сталина и участниках Освободительного Движения и подчеркиваю, что для будущих историков его и вообще для истории это очень важно.
Наличие марксистов а рядах Организованного Освободительного Движения подтверждает факт — Движение было не только многонародным, охватывавшим все народы СССР, но и, действительно, всепартийным.
Движение обобщало людей борющихся за свою свободу и верующих в самые различные идеи потому, что над всеми идеями неминуемо становилась идея к осуществлению которой стремились все — построение такого государственного устройства в Отечестве, за каковое после свержения Сталина свободно выскажется большинство его населения.
К началу октября 1944 года Казачий корпус был уже недалеко от Восточного фронта и по пути то и дело вел бои с титовцами. Помнится, в одном тяжелом бою наш дивизион долго не мог сбить засевших в укреплениях титовцев. Они засыпали нас ураганным огнем и буквально не давали нам поднять голов. И вдруг появился Кононов. Идя между лежащими цепями он, как будто не было ничего особенного, шутя говорил:
«Вот эти ребятки здорово стреляют, не правда ли, сыночки? а?! Бравые они ребята, а ну-ка давайте- ка мы им з…..набьем!»
«Батько! Батько!» — поползло по цепям. Казаки со страхом за него смотрели на Кононова, шедшего во весь рост под ураганным огнем.
При виде неустрашимого Батьки у казаков исчез страх перед огнем противника и весь дивизион с криком «Ура!» бросился вперед.
«Пря-мо!» — зычным голосом подал команду Кононов и всем показалось, что и нет никакой преграды перед ними. И рванулись в атаку казачьи цепи, а за ними потянулись коноводы и обоз с боеприпасами.
Ошеломленный нашей стремительной атакой, противник в панике бежал, теряя и бросая оружие и оставляя на поле боя множество убитых и раненых.
Такие атаки бывали не раз и их с правом можно назвать кононовскими. Мы знали, что Батько с нами и все твердо верили, что там где он, там — победа. И с этой верой шли вперед и делали, казалось невозможное, возможным.
Слава о нас — казаках-кононовцах шла повсюду, и в Германии, и на Балканах, и вообще везде где только находились россияне. Наши боевые успехи передавались из уст в уста и, как правило, сильно преувеличивались, разукрашивались. Из нас молва делала каких-то легендарных героев, а самым легендарным — Батько.
Конечно, мы не заслуживали такой разукрашенной и вздутой во сто крат славы, но хорошим в этом было, что легенды о нас укрепляли дух жаждущих победы над Сталиным несчастных его рабов и тех кто стал уже на борьбу с ним.
Эти желаемые и потому так расширяемые и делаемые уже легендой наши победы воодушевляя и поднимая волю на борьбу всех антисталинцев и в первую очередь воинов Освободительного Движения, конечно, были созданы не без основания, а благодаря примерам показывавшимся то и дело славным сыном вольнолюбивого казачьего народа — донским казаком Иваном Нититичем Кононовым. Это прежде всех заметил и понял вождь Освободительного Движения Народов России — Андрей Андреевич Власов. И он неоднократно выражал это в своих письмах Кононову.
К концу ноября 1944 года Казачий корпус вышел на рубеж Ворождин — Копривница — Вирье.
2-я Казачья дивизия и бригада Кононова сосредоточились в районе Копривница — Вирье.
В течение последних двух месяцев корпус понес значительные потери в боях, но в это же время на нашу сторону перебежало более 2 000 человек из войск Тито, из них около 800 солдат и офицеров Красной армии из подразделений действовавших вместе с титовцами. Советские перебежчики немедленно зачислялись в состав Казачьего корпуса.
В боях во время марша участвовали только части бывшей 1-й Казачьей дивизии. От нашей бригады участвовал только 5-й Донской полк, да уже успевший сформироваться новый 3-й дивизион.
Где в это время находился 8-й Пластунский полк, мы не знали, а многие из нас и вообще не знали о существовании этого полка. Гораздо позже мы узнали что 8-й Пластунский полк под командованием полковника Некрасова входит в состав нашей бригады, а затем, когда наша бригада имени Кононова развернулась в 3-ю Казачью дивизию, мы узнали что и 9-й Калмыцкий полк вошел в состав 3-й Казачьей дивизии.
Фактически 1-я Казачья дивизия развернулась в 15-й Казачий корпус только после ноября 1944 года.
Придя наконец в назначенный район, корпус, став на отдых, приступил к реорганизации и пополнению своих частей, прерванных во время похода.
28 октября 1944 года исполнилось ровно три года со дня первого боевого крещения 102 Казачьего Донского полка — первой боевой части Кононова, одержавшей первую победу в 1941 году над десантом красных. Этот день, как уже было сказано выше, стал полковым праздником.
Теперь, как и ранее, в 5-м Донском полку в этот день состоялось большое торжество. Командиры полков, дивизий, штаб-офицеры и другие старшие офицеры корпуса прибыли на торжество во главе с командиром корпуса ген. фон Панвицем. В своей речи, говоря об исключительных боевых заслугах Кононова и всех кононовцев, ген. фон Панвиц особенно подчеркнул то, что Кононов, среди всех военачальников Красной армии ставших на путь борьбы с коммунизмом, является исключительным и единственным сумевшим в организованном порядке перевести весь свой 436 стрелковый полк Красной армии на сторону немцев и что этот пополненный казаками и получивший наименование 102 Донского казачьего полка, а затем 5-го Донского казачьего полк является самой первой во всех отношениях боевой частью из всех добровольческих частей, ставших на путь борьбы с коммунизмом.
Выразив благодарность Кононову и всем офицерам и казакам 5-го Донского полка, Панвиц сказал, что 5-й Донской полк является костяком 15-го Казачьего корпуса и по своей боеспособности, дисциплине и порядку служит примером всем другим полкам корпуса.
Офицеры 5-го Донского полка с гордостью слушали речь Панвица. Они знали, что он не льстит, они знали, что этот рыцарь не может говорить неправду. Они знали, что его рыцарское сердце, за год совместной борьбы наполнилось казачьим духом и что он искренне любит и ценит и самого Батьку, и всех его сынов.
«Наш господин генерал», — говорили они с любовью и гордостью о ген. фон Панвице.
В ответной речи Кононов благодарил ген. фон Панвица за все им сказанное и подчеркнул, что казаки знают, что он, генерал фон Панвиц, искренний и верный друг не только казаков, но и всего измученного советской властью русского народа.
«Мой дорогой Ифан Никитич!» — обняв Кононова и как всегда с немецким акцентом, с чувством любви и дружбы сказал фон Панвиц.
Он крепко пожал руки всем офицерам 5-го Донского полка и с особенным почетом приколол к груди некоторых офицеров полка полковой знак — белый крест с именем Кононова, и датой 28 октября 1941 года.
Торжество затянулось допоздна.
В этот день Кононов, как и прежде, получил массу поздравительных писем от деятелей Освободительного Движения, но самым ценным было письмо вождя его — генерала Власова.
Андрей Андреевич не забыл дату 28 октября и теплыми русскими словами поздравлял и благодарил Кононова.
Прочтя письмо Власова, Кононов поделился радостью с фон Панвицем. Панвиц никогда не
