Викторию, а божественная мужская красота: широкие плечи с упругими бицепсами, тонкая талия, длинные мускулистые бедра. Он что-то говорил Джеку, повернувшись к ней в профиль. Потерянный и сконфуженный, он в то же время выглядел по-хулигански вызывающе.
Виктория ощутила странную сухость во рту, а ее тело покрылось испариной. Этот мнимый Норман Генри обладал всем, что должно быть в мужчине, и даже большим. Легкий пушок темных волос покрывал его от широких плеч до пупка и стрелой указывал на другие секреты, которые могли вскоре открыться. В тот момент, когда Норман засунул пальцы за пояс своих эластичных плавок, он обернулся и замер. На губах появилась усмешка, а в глазах засветились озорство и удовольствие.
— Помоги мне, — расплывшись в улыбке, произнес он.
Виктория быстро отвернулась в смятении.
Так она чувствовала себя в тот день, когда узнала, что мужчины и женщины существа разные. Но этот отличался от всех других мужчин на земле. Никто прежде не пробуждал в ней подобных ощущений: страстного желания и страха перед ним. Она хотела, чтобы он и исчез, и остался навсегда.
Кто-то прикоснулся к ее плечу, и она вскрикнула, освобождаясь от напряжения, возникшего еще в книжном магазине, когда в первый раз увидела незнакомца.
— Виктория? — спросил Норман.
Его голос казался грубым и нежным одновременно, напоминающим потрескивающий костер в глухой зимней тишине.
Виктория оторвала взгляд от его обнаженной груди и плеч.
— Что?
Он не ответил. Просто наклонился и осторожно приблизил свои губы к ее губам. Исходящий от него жар грозил захватить Викторию. Кроме того, она видела, что Пит и Джек стоят здесь же, в нескольких шагах, причем один недовольно хмурится, а другой предостерегающе поднимает руку.
Но даже если бы всю комнату заполнили ее родственники и друзья, а сильные руки соскользнули с плеч, она так и стояла бы, вдыхая аромат незнакомца, ощущая на своих губах, щеках и обнаженной шее его нежную ласку.
В глазах Нормана светилась любовь, и Виктория поняла, почему позволила целовать и прикасаться к себе — в эту ночь она могла бы в мечтах унестись вместе с ним. И не только потому, что ей самой хотелось этого, а потому, что это было необходимо ему. Для нее это была горькая и вместе с тем сладостная греза, а для него — спасение.
Незнакомец отошел от Виктории, пересек комнату и лег в постель. А она все еще не двигалась с места. Когда мужчина закрыл глаза с ее именем на устах, Виктория осознала, как сама страстно жаждала, чтобы его фантазии стали правдой. И как ребенок, мысленно скрестила на счастье пальцы и послала ему воздушный поцелуй, надеясь, что если искренне поверит в сказку, то она станет реальностью.
Однако ей уже не шесть, не десять и даже не двенадцать лет, а много больше. Дни мечтаний с запертыми на чердаках коробками, наполненными пожелтевшими бумажными куклами, книгами с картинками, где нарисованы эльфы и чародеи, единственным поцарапанным хрустальным башмачком и пластмассовой волшебной палочкой давно миновали.
Какое чудо заставило этого человека поверить, что он — ее муж, шпион и писатель Норман Генри, что любит ее, а главное, что и она его любит?
Сочувственно кивнув в сторону Виктории, Джек вытолкнул, Пита из комнаты. Виктория подошла к краю кровати, и, взглянув на незнакомца, выключила свет.
— Виктория? — пробормотал он. Ее дыхание прервалось, рука застыла в двух дюймах от лампы.
— Я здесь, — тихо сказала она, боясь, что он услышит глухие удары ее сердца. Мужчина заворочался, и она протянула руку, чтобы успокоить его.
— Не волнуйся. Все хорошо, — сказала Виктория. Кого она уговаривала, его или себя?
Большая рука обвила ее руку и поднесла к губам. Теплые, они оказались напротив ее вдруг похолодевших пальцев. Небритый подбородок не колол, а грубовато и в то же время приятно возбуждал ее нежную кожу.
— Не беспокойся, Виктория, — сказал мужчина. Его голос был тихим и слабым от усталости. — Утром со мной все будет в порядке.
— Поспи немного, — мягко прошептала Виктория.
Волна сострадания захлестнула ее. Она сжала длинные пальцы Нормана, словно обещая не покидать его, пока он не обретет себя.
— Все хорошо, — повторила она. — Все будет прекрасно.
Хотя вряд ли сама верила в это.
— Останься, — попросил Норман. — Посиди немного со мной, — и, почувствовав ее нерешительность, добавил: — Пожалуйста.
Это было сказано так мягко и нежно, что Виктория вдруг поняла: подобные слова он говорил не часто. Она тихо опустилась на край кровати.
— Обещай мне, Виктория, — сказал Норман.
— Что обещать?
— Обещай мне, что будешь любить меня всегда. Дыхание у Виктории перехватило. Она не ожидала этого. Ее сердце, казалось, перестало биться.
— Обещай мне, Виктория. Я не усну, пока ты не скажешь этого. Не смогу. Пожалуйста, обещай, Виктория.
Его голос стал возбужденным и настойчивым, а рука незнакомца стиснула пальцы Виктории. Тихо, почти печально она прошептала:
— Обещаю.
— Я люблю тебя, — промолвил Норман, — и думаю, сильнее, чем это возможно.
Виктория наклонилась, чтобы расслышать слова, и теплое дыхание коснулось ее лица. Вскоре его дыхание замедлилось, и почти с сожалением она почувствовала, что его пальцы ослабили пожатие ее руки.
На сердце у Виктории было тяжело. Она бесшумно встала, повернулась и покинула комнату.
Пит и Джек ожидали в конце коридора, устремив на нее взоры. Один — в раздумье, другой — с состраданием, но оба — с долей осуждения.
Долгим взглядом посмотрев на Викторию, Пит подошел и закрыл дверь комнаты для гостей на ключ.
— Что ты делаешь? — спросила она, расценивая поворот ключа как измену тому обещанию, которое только что дала. — А вдруг ему что-нибудь потребуется.
Пит, вложил ключ в ее руку.
— Поскольку ты не хочешь, чтобы я здесь оставался, дверь будет заперта на замок. Там он сможет принять ванну, у него есть несколько свежих полотенец, зубная щетка и шерстяные одеяла. Но факты налицо, дорогая. Мы абсолютно ничего не знаем об этом человеке.
— За исключением того, что он агент Департамента Казначейства, — резко сказала Виктория.
— Который свалился на нас со своей чокнутой, всепоглощающей любовью, — добавил Пит.
Джек также согласился с решением Пита. В ответ на бурные протесты Виктории он поднял руки.
— Вики, я не думаю, что он причинит тебе вред. Он действительно верит в то, что он твой муж Норман Генри, и, очевидно, чувствует твою заботу.
Джек приподнял брови, и Виктория поняла, что ей не опровергнуть последнее замечание. Врач вздохнул и предложил пройти в гостиную. Виктория и Пит последовали за ним.
Джек продолжил:
— Странное поведение, похоже, возникло в результате сотрясения мозга и в некоторой степени глубокого шока.
— Это все объясняет, — съязвил, Пит, после чего Джек на несколько секунд выразительно замолчал. — Вы рассказали нам все, что мы хотели знать. — Пит весело повернулся к кузине. — Вики, наконец-то мы можем расслабиться.
Джек, потянувшись, уселся на диван и положил ноги на кофейный столик так, что его поношенные ботинки оказались рядом с желтой сумкой.
