— Это тебя-то? — насмешливо переспросил Бирон.
— Не обо мне речь! Ты хорошо понимаешь, о ком я говорю.
— Ну, и предоставь каждому самому о себе заботиться!
— Да ведь ты, расстраивая государыню, самого себя и нас всех вместе с собою губишь, безумный ты человек!
— Оставь! — крикнул Бирон, выходя из комнаты и прямо, внутренним сообщением, направляясь на половину императрицы.
Он застал государыню в полудремоте и, войдя без доклада, на что ему раз навсегда было предоставлено исключительное право, испугал задремавшую Анну Иоанновну. Однако не обратив на это внимания, он приступил к ней с серьезным вопросом.
Он в упор и настоятельно спросил ее, известно ли ей, куда год тому назад девалась без следа пропавшая камер-юнгфера принцессы Анны Леопольдовны.
— Какая камер-юнгфера? Что тебе надо? — вздрагивая со сна, осведомилась императрица.
— Вы прекрасно знаете, о ком я говорю с вами, — тем же властным и настоятельным тоном продолжал герцог. — Я спрашиваю вас, куда девалась бесследно пропавшая Регина Альтан? Вы отлично слышите и понимаете мой вопрос, и я требую на него немедленного ответа!
— Если она, по твоим словам, «бесследно» пропала, то как же ты «требуешь», чтобы я навела тебя на следы этой пропажи?
— Не играйте словами! Я требую — слышите ли вы? — требую, чтобы вы ответили мне, где Регина?
— Там, куда ты отослал ее после своего любовного свидания с нею! — гордо поднимая голову, ответила императрица.
— Я никуда не отсылал ее; она отправилась домой, в сарынский дворец.
— Там и ищи ее, если она тебе опять понадобилась!
— Это опять-таки не ответ. Я требую ответа!
— А я требую того тона, которым ты должен говорить со своей государыней! — ответила Анна Иоанновна. — Ты понял меня? Всему есть мера, и ты перешел эту меру!.. Ты требовать вздумал, а предъявлять ко мне требований не может и не смеет никто в мире!
Бирон побледнел и до крови закусил губы.
— Так вам не угодно ответить мне?
— Нет, не угодно!
— Стало быть, я должен принять свои меры для того, чтобы добиться истины?
— Принимай, если можешь. Желаю тебе полного успеха!
— И вы… лично вы… ничего не скажете мне?
— Ни-че-го! Ты слышал мой ответ?
— Стало быть, в государстве есть люди, выше меня стоящие и облеченные доверием выше того, каким я до сих пор был облечен?
— Нет, но есть люди, которые преданы мне бесповоротно и приказа, данного им мною, никогда не выдадут!..
— Хорошо!.. Так лишите же меня своего доверия раз и навсегда и отпустите меня с семьей туда, откуда вы вызвали меня, или…
— Или что? Возвратить тебе твою любовницу? — зло усмехнулась императрица. — Я, при всей власти и могуществе, дарованных мне Богом, бессильна сделать это. Покойники в живой мир не возвращаются!..
— Стало быть, Регина в могиле?..
— В могиле? Нет!.. Этого я не сказала!..
— Что же, она в заточении?
Императрица пожала плечами.
— Да, это выражение близко к правде…
— В таком случае я освобожу ее! Слышите ли, освобожу во чтобы то ни стало и вопреки всем вашим приказаниям и ухищрениям ваших клевретов!
— Нет, — покачала головой государыня, этого ты не сделаешь… Освободить ее ты не в силах.
— Что ж она, за семью замками что ли заперта, за каменными стенами, под стражей находится?
На лице императрицы все яснее и яснее выражалось чувство злобной мести. Такой Бирон еще никогда не видел ее.
— Ты все ближе и ближе подходишь к правде! — с расстановкой произнесла она. — Знаешь, у детей есть такая игра, в который один спрячет указанный предмет, а другие должны отгадать, куда он спрятал его. Отгадка идет по клавикордам. Чем ближе подвигаются к тому месту, где спрятан предмет, тем громче играют на клавикордах, а чем дальше от него отходит отгадывающий, тем тише раздается музыка. Ну, вот и мы с тобой так, словно в прятки играем!.. И ты, надо отдать тебе справедливость, довольно-таки догадлив! Ты все ближе подходишь к делу!
— Мне не до шуток, ваше величество. Я спрашиваю вас о жизни человека.
— Я уже сказала тебе, что поздно вести речь о жизни этой немки! Из списка живых ее имя вычеркнуто навсегда.
— Но если она и казнена, то ведь были же свидетели этой казни? Ведь погребли же ее где-нибудь, хотя бы на том отвергнутом кладбище, куда свозят все жертвы вашей Тайной канцелярии?
— Ищи! — холодно пожала плечами государыня.
— И найду. Но я желал бы, чтобы вы сами указали мне место, где погребена Регина Альтан, и чтобы вы сами по возможности посвятили меня в подробности ее смерти!
— Ищи! — тем же тоном повторила императрица.
Бирон сделал над собой неимоверное усилие и, встав с места, близко подошел к креслу императрицы.
— Анна! — тихо сказал он таким голосом, от которого императрица вздрогнула, как от прикосновения электрического тока. — Анна! Во имя всего прошлого… во имя того счастья, какое я знал подле тебя…
— И которого тебе мало было? — горько улыбнулась государыня. — Ведь на стороне себе любовниц находил и к моему двору их определял?
— Прости меня, если я виноват, но не лишай меня твоего доверия… Скажи мне всю правду, как всегда говорила!..
— Есть тайны, которые нельзя высказать. Есть в мире слова, которые нельзя произнести!
— Между нами таких слов не было, Анна!
— Ты сам воздвигнул ту грань, за которой они явились.
— Но я умоляю тебя! — и старый герцог опустился на одно колено.
По лицу императрицы проскользнула злая улыбка.
— Стало быть, ты сильно любил ее, если так убиваешься о ней? Если ты любил, то помолись за нее. В живых ее уже нет. Это я тебе смело и верно говорю, но больше ты от меня не узнаешь ничего. А теперь ступай! Я устала. Оберегая свои личные интересы, береги меня. Плохо тебе без меня будет!..
Бирон встал с колен и порывисто направился к двери. Он не в силах был сдержаться от душившего его гнева, между тем последние слова императрицы образумили его.
Действительно, из чувства самосохранения он должен был щадить и беречь жизнь императрицы. Да и в эту решительную минуту его взволнованный ум был занят уже не столько вопросом о погибшей молодой камер-юнгфере, сколько вопросом о его потрясенном могуществе. Что императрица должна была доверить исполнение приговора какому-нибудь ею лично выбранному лицу, это было ясно, и это лицо, стало быть, было сильнее в доверии монархини.
Гордый временщик в эту минуту дал бы дорого за то, чтобы узнать имя этого лица, похищавшего у него доверие его государыни!..
XXIV
