широком золоте погон, повесил на плечики, остальные немедленно последовали его примеру. Все остались в одинаково белых шелковых рубашках, отчего в купе стало и вовсе по домашнему просто и весело.
- Ого - довоенная еще! - Изучил наклейку Бубнов. Смирнов нарезал лимон и разложил на тарелочке, принесенной проводником, шпроты и маслины. Старку разлили по чайным стаканам - «до места», то бишь на три четверти ниже ватерлинии.
- Ну, Александр Васильевич, - радостно поднял импровизированную «рюмку» Бубнов, - с назначением! Дай тебе Бог оправдать все надежды на тебя возложенные. Не мы - Россия их возложила. Дай Бог!
Огненный напиток разошелся по жилам горячими струями…
- Теперь отвечу на главный вопрос, Александр Васильевич: почему Севастополь, а не Балтика.
Глаза Бубнова враз сделались строгими и озабоченными. Пряный хмель ничуть не туманил его мысли, только придал жару его суждениям:
- С Балтики Берлин не возьмешь. Но ключи от Берлина - в Константинополе. Если мы встанем на Босфоре, значит младотуркам - конец, значит Турция немедленно выходит из войны. И вся наша Кавказская армия - а это четверть миллиона штыков - перебрасывается на главные театры - в Галицию и Польшу. Да англичане бы смогли вывести из Египта полста тысяч бойцов и бросить их против немцев во Франции.
Вот и получается, что военная сила противника уменьшается на 700 000 солдат (500 000 турок и 200 000 болгар), а военная сила Антанты возрастает на 300 000 бойцов (250 000 Кавказская армия плюс 50 000 англичан). Конечно, это голые цифры. Но! Разве дисбаланс в миллион человек не сместит центр тяжести войны в нашу пользу?
Далее. Россия немедленно налаживает кратчайшую связь с союзниками через черноморские проливы. К ним идет наше зерно и продовольствие, к нам - их снаряды и прочие военные припасы. Это же не через Архангельск возить…
Если Константинополь падет, за ним посыплется весь Тройственный союз: и София, и Вена…
Босфор надо взять не позднее нынешней осени! Транспортная флотилия готова. Дредноуты готовы. Нужны десантные дивизии. Их еще не выделили. И нужен флотовождь. Босфор должен быть взят так же верно, как Карфаген должен быть разрушен.
Давайте еще раз, други, - за то, чтобы Колчак-Полярный стал Колчаком-Босфорским!
Выпили быстро - залпом - как пили только в Минной дивизии, запрокидывая голову и выдыхая коротко - «Г-ха», морщась и прибавляя при этом, обращаясь к соседу «Никогда не пей - гадость!», (На линкорах - споловинивали - пили в два приема). Закусывали тоже по-разному: на крейсерах - мгновенно, на линкорах - неторопливо, а на миноносцах пили п о д з а п а х, нюхая корочку хлеба.
- Простите за длинный спич, - снова начал Бубнов, - но, кажется, англичане готовы уступить нам честь взятия Босфора, а заодно и Дарданелл…
- В чем у них загвоздка вышла? - спросил Колчак, наполняя «рюмки» по третьему кругу.
- А это надо у Смирнова-Дарданелльского спросить. Он там был, он все сам видел. Ну-ка, Миша - дай ответ.
- Уж очень торопились союзнички нас обставить. Даже десантного отряда ждать не стали. Решили Дарданеллы в пыль раскатать из шестнадцатидюймовок. Два месяца молотили форты, пока не додумались - без десанта не взять.
- Форты привели к молчанию? - Спросил Колчак.
- На время… Турки использовали их как великолепное укрытие для пехоты. Да и потом перешли на кочующие батареи.
Второй просчет: траление. В британском флоте траление всегда считалось десятым делом. За то и поплатились. Все корабельные потери - три броненосца - не от артогня, а от подрыва на минах.
- Превосходно! - Колчак азартно хлопнул себя по коленям. - Как у нас на Балтике!
- Так-то оно так, - рассудил Бубнов, - но все же десант они высадили. Заметьте - на прочно занятый и укрепленный берег.
- Но дальше-то не продвинулись. - Покачал головой Смирнов. - Воистину, кто спешит, тот опаздывает. Нет никаких сомнений, что прорваться сквозь Дарданеллы шансы у англичан были и немалые. И конечно же, Турция немедленно вышла бы из войны. В Константинополе и без того царила немалая паника. И если бы в Мраморном море появился британский флот, младотурецкое правительство не удержалось у власти и до вечернего намаза.
- Что же выходит, Аллах благоволил Осман-паше? - Усмехнулся Бубнов. Смирнов отвечал:
- Иногда успех боя решает последний выстрел. У адмирала Де-Робека[7] не хватило воли, чтобы его сделать. Он прекратил наступление, когда его корабли уже прошли главные минные заграждения! И на всех дарданелльских батареях у турок оставалось всего семь тяжелых снарядов!
- А ведь однажды им все же удалось прорваться через Дарданеллы! - Вступил в разговор доселе молчавший Колчак. - В 1807 году английская эскадра из 7 линейных кораблей под флагом сэра Джона Дакуорта прорвалась через Дарданеллы и вошла в Мраморное море. После нескольких дней бесплодного крейсерства сэр Дакуорт убедился, что турецкий султан не намерен сдавать ему ключи от Константинополя. Пришлось возвращаться обратно - под кинжальный огонь дарданельских батарей, которые турки за дни, проведенные англичанами в Мраморном море, не только привели в порядок, но и значительно усилили. Обратный прорыв обошелся Дакуорту много дороже, чем первый. Воистину, перед входом думай о выходе.
- Вот и я о том же! - Воскликнул Бубнов. - Не тогда ли Нельсон изрек: «любой моряк, который атакует форт, - просто дурак». Без пехоты, без стрелков на Босфор соваться заказано.
Поутру, когда проводник принес чай, Бубнов стал готовить Колчака к встрече с Государем, для чего посвятил его в некоторые «тайны мадридского двора», то бишь Ставки Верховного Главнокомандующего. Смирнову тоже было полезно войти в курс предстоящего дела. Босфорского, разумеется.
- Прежде всего - Государь с нами, с моряками. - Отхлебнул крепкого чая Бубнов. - То есть он за Босфорскую операцию - безоговорочно. С нами - Григорович, морской министр - это немало в нашем пасьянсе. С нами начальник Генмора - Русин.
Не с нами и даже против нас - генерал Алексеев, не говоря уже про других армейцев рангами ниже. Но Алексеев - это фигура. Между нами - Государь в военных вопросах ему не перечит. Он в его глазах - непререкаемый авторитет.
У Алексеева же свой пункт. Он считает, что из войны нам надо выводить в первую очередь не Турцию, а Австрию, и потому главный удар надо готовить в Галиции, а не на Босфоре. Ибо, как он (да и большинство армейцев) полагает - «ключи от Босфора лежат в Берлине, а дорога на Берлин лежит через Вену».
Посему наше положение в Ставке двоемудрое: Государь с нами, но при этом как бы за спиной Алексеева.
Хотите анекдот, правда генерал-лейтенант Данилов уверяет, что знает случай из первых уст - от военного министра Сухомлинова.
Итак, 1912 год, решается судьба морской программы адмирала Григоровича. Сухомлинов пытается отговорить Государя от больших расходов на флот. На его беду Государь во время аудиенции был случайно в морском мундире. И вот на все инсинуации Сухомлинова против флота он услышал: «Предоставьте, Владимир Александрович, более авторитетно судить о военно-морских вопросах нам - морякам»… Вот так вот, господа!
В ЦАРСКОЙ СТАВКЕ
Ставка Главковерха размещалась в трех каменных губернских особнячках. Колчак с
