лопату. Здесь, дескать, Лешка в последний раз его зарывал. Ну, все, думаю, не нужна ты мне больше, мешаться только будешь! Тут ее и кокнул. Кокнул и пошел золото рыть. Рыл, рыл… что за чертовщина? Нет ничего! Может, думаю, перепутала Тюлька — в другом углу золото зарыто? Пошел на другой угол, давай там копать. Нету! Взвыл по-звериному! Выбрался из ямы, шваркнул туда лопату и пошел! К станции потопал. Иду реву. Вдруг машина рядом остановилась. Еле я удержался, чтобы в кусты не сигануть: все, думаю, милиция по мою душу явилась! А шофер из кабины орет: садись, дескать, парень, подвезу тебя! Сел я, а тут он с разговорами лезет да руку мою еще увидал: что да что?
Ну, думаю, хоть на тебе отыграюсь. Довези только. Да он вам уж рассказывал, наверно, так что повторяться не буду.
А теперь вот что, граждане начальники, скажите: за что вы меня прихватили? За то, что я двоих, у которых руки по локотки в крови были, на тот свет отправил? Я, может, высшую справедливость, как вы выражаетесь, осуществил? Так как вы меня судить собираетесь, а?
— А вот так, — сказал Семакин. — В полном соответствии с законом.
