специально в обычное платье переодеваются. А уж салмские гвардейцы точно в латах не ходят по Глаулину. Я ему так и сказал: чего, спрашиваю, народ дивишь? Как он на меня глазищами своими зыркнул!
– Вспомнил, – поморщившись, сказал Лукус, когда шумная улица осталась позади. – Я, конечно, не Саш, чтобы мысли там читать или угадывать за дюжину ли, но думаю, что именно этот человек проскакал вместе с кьердами мимо нас с Лингой, когда отряд врага прорвался через утонский мост.
– Может быть, – сузил глаза Хейграст. – Осталось и мне понять, что знакомого я увидел в его фигуре.
– Джанки нет, – растерянно пробормотал Дан.
Друзья вышли на берег, поодаль у пристани колыхались суда и лодки, за сараями галдела рыночная площадь, а перед друзьями простиралась полоса чистой воды.
– Где наша «Акка»? – удивился Хейграст. – Где Стаки?
– Стаки, судя по всему, там же, где и «Акка»! – зло сплюнул белу.
– Подожди! – нахмурился нари. – Не так часто я ошибался в элбанах. Эй! – окликнул Хейграст берегового служку, который откуда ни возьмись появился у берега. – Куда делся наш корабль, белу?
– Я не нанимался следить за вашим кораблем, хотя, если подумать… – Белу всплеснул руками. – Из головы все вылетело! Тут такой ужас приключился! Огромный пес! И хотя некоторые говорят, что это была зубастая неподкованная лошадь, но я вас уверяю, это был огромный пес!
– Что за пес?! – в один голос воскликнули друзья.
– Огромный пес, по слухам, еще утром пробежал через рыночную площадь, – торжественно объявил белу. – Торговцы просто сшибали друг друга с ног, пытаясь спастись от него. Образовалось немало куч, лотки были перевернуты. Конечно, мелкие и крупные воришки хорошо поживились. Хотя я думаю, что пес не такой уж и большой, скорее всего, он вырос уже после, так же как растет рыба, выловленная в Силаулисе, – до первого локтя за всю жизнь в воде, и до второго локтя, пока рыбак дойдет до ближайшего трактира.
– Куда побежал пес? – досадуя на словоохотливого белу, спросил нари.
– А знаешь ли ты, сколько мне платят за то, что я машу целый день веслом? – прищурился белу.
Хейграст со вздохом взглянул на покрасневшего от возмущения Лукуса и бросил служке медную монету. Тот поймал ее, разглядел и, отправив куда-то за воротник, улыбнулся:
– Он убежал туда, куда и собирался. Через рыночную площадь к этим сараям. Может, и сейчас прячется в одном из них. Стража, во всяком случае, его здесь искала. А может быть, последовал дальше вдоль берега.
– Надо срочно плыть вниз по течению! – заторопился Дан. – Мы еще сможем догнать его!
– Зачем он вам сдался? – удивился белу. – Если он столь здоров, как о нем говорят, то с ним лучше не встречаться. Хотя на вашей джанке это могло бы оказаться безопасным… Еще одна монета.
– Какая монета? – раздраженно спросил Хейграст.
– Медная, – успокоил его белу. – Еще одна монета – и я скажу, где ваша джанка.
– Держи, – бросил нари.
– Она ниже по течению, – сообщил, зевнув, белу. – В каких-то пол-ли. Стоит на якоре ближе к этому берегу, но слишком далеко, чтобы доплыть без лодки…
– Сколько? – напрягся Хейграст.
– Пять монет, и деньги вперед, – посерьезнел белу. – По монете с носа и две за то, что я буду грести двумя веслами. И не вертеться, лодка маленькая!
Лодка почти ушла в воду и прилично хватанула воды, когда служка начал работать веслами. Дан принялся было вычерпывать воду деревянным черпаком, но это уже не имело значения, потому что, едва отойдя от берега, друзья увидели джанку.
– Сначала я разберусь с этим Стаки, – прошипел Хейграст, – а потом уже поплывем искать пса.
Со Стаки разбираться не пришлось, потому что старый моряк висел на мачте. Силы ему уже отказывали, он соскальзывал, но вновь сучил ногами, подтягивался и забирался на самый верх. На палубе, лениво зевая, лежал Аенор.
– Спасите! – прохрипел старик. – Спасите, иначе эта тварь сожрет меня!
– Аенор! – бросился к псу Дан, обнял его, зарылся руками в шерсть и немедленно испытал влажное прикосновение огромного языка.
– Слезай, Стаки! – расплылся в улыбке Хейграст. – Это наш пес!
– Зачем вам это чудовище? – обессиленно распластался на палубе Стаки. – Я провисел на мачте полдня! Он запрыгнул на корму прямо с берега! Бечева лопнула, и нас поволокло вниз по течению. Я пришел в себя уже на мачте и понял, что мы уплываем. Меня вовсе не обрадовало, что придется висеть вот так до самого Шина, поэтому я начал орать и объяснять этому великану собачьей породы, что следует бросить якорь. И он меня понял! Столкнул его носом в воду! Но когда я попытался слезть, зарычал так, что отбил всякую охоту к спуску.
– Скорее всего, он понял по запаху, что джанка наша, а тебя принял за вора, – объяснил Лукус.
– Знатная собачка! – выпрямился в лодке служка. – Выходит, что я помог найти вам и пса? Сойдемся на трех монетах?
– Вот так начинают маленькие белу, – улыбнулся Хейграст. – Сначала они лазят по кошелькам на рынке, потом собирают мзду на пристани, потом…
– Хотя бы две! – вновь подал голос служка.
– Сейчас я пущу твою посудину на дно, позор белужского племени! – не выдержал Лукус.
– Но-но! – поднял весло служка и оттолкнулся от джанки. – Держите себя в руках. Маяк в варме локтей, и оттуда за вами наблюдают!
Дан оторвался от пса и взглянул на каменную башню, построенную на мелководье и отделяющую пристань и склады от огородов и жилых кварталов. На верхушке стоял воин в салмских доспехах. Можно было различить даже внимательный взгляд. Увидев, что он обнаружен, незнакомец отвернулся и исчез за зубцами маяка.
– Латс! – с ненавистью прошептал Хейграст.
Глава 5
КОЛДОВСКОЙ ДВОР
На пятый день скачки потемневшие сосуды оплели тело до пояса, а в затылке поселилась ноющая боль. Все чаще Саш закрывал глаза, доверяясь лошади и друзьям, с трудом заставляя себя держаться в седле. Леганд не спускал с него глаз и, хмурясь, погонял лошадей. По его указанию Линга отыскивала в глубоких оврагах особую траву, и лошадей кормили именно ею. Только это позволяло животным выдерживать длинные переходы, но все же и их силы были на исходе.
– Нечего нам будет оставлять этому Гейдру, – проворчал Ангес, при свете укромного костра разглядывая подковы лошадей. – Я очень удивлюсь, если завтра к полудню они не упадут от изнеможения.
– Надеюсь, что удивляться тебе не придется, – бросил Леганд, натирая спину Саша очередным составом. – Мы движемся достаточно быстро. Завтра после полудня должны быть возле ущелья.
Саш поднял голову, стер со лба болезненный, липкий пот. Тучи, то и дело исторгающие надоедливый дождь, наконец рассеялись, и теперь бледный горизонт впереди подпирала темная гряда гор. Пик Меру-Лиа, все еще освещенный уже севшим за деррские леса Алателем, багровым острием вонзался в звездное небо.
Торопясь заглушить запах, поднимающийся из котла, у костра появилась Линга с пучком манелы. Где-то в темноте замер Тиир, прислушиваясь к звукам салмского леса.
– Что за травы послужили основой твоей мази? – заинтересованно спросил Ангес, втягивая терпкий запах. – Что-то он мне кажется знакомым! И не привлечет ли он к нам внимания?
– Запах исчезнет, едва мазь впитается в кожу, – ответил Леганд, с тревогой рассматривая смертельную сетку на теле Саша. – А то, что он тебе знаком, меня нисколько не удивляет. Именно так пахнет в большом гроте Гранитного города, где писцы переписывают старинные трактаты.
– Однако там не растет ни травинки, – покачал головой Ангес. – К тому же банги предпочитают иметь дело с камнями, а не с растениями.
– Фитили ламп, – объяснил Леганд. – Они так пахнут. Банги делают их из паутины, так же как и самую дорогую бумагу. А эта мазь сделана из яда горных пауков. Поэтому запах тебе знаком.
– Демон тебя забери! – вскричал Ангес. – Яд горного паука убивает, лишь коснувшись кожи элбана! И
