терпением Аглая избавляла от многослойной коросты монеты, в которых никто, кроме нее, не мог распознать денежное средство, с любовью замачивая их в керосине и неизменно добиваясь блестящего результата! За свои достижения на тяжком поприще, не побоюсь употребить громкое слово, реставратора она и награждается недельным отпуском, который, к моему большому сожалению, продлится до окончания нашей полевой практики. Нам без тебя будет трудно, дорогой товарищ, но, объединив все силы, мы постараемся справиться! — с суровой решимостью в лице и голосе закончил староста и, схватив мою руку, сердечно ее потряс.
М-да, странные формы принимает человеческая речь под влиянием джинньих чар. Все были потрясены… Не моим неожиданным отпуском, а тем, что Вася сумел правильно построить фразу, состоящую больше чем из пяти слов, без мата.
Свои нехитрые вещицы я собрала заранее, так что, закинув спортивную сумку на плечо, поспешила попрощаться с девчонками. Невидимая для всех джинния (и слава богу, а то сегодня она надела шальвары еще экзотичней обычного, газовые, ядовито-персикового цвета!) направила мои стопы в сторону автобусной остановки.
— Вот ведь везучая дура, — донеслось вслед. Две мои сокурсницы, Лера и Вера, сквозь зубы обсуждали последние новости.
— И как она этого добилась? — язвительно прошипела Верка. У нее всегда был склочный характер. Впрочем, подружку она себе выбрала еще хлеще…
— Да уж ясно, каким способом добиваются такого фавора у старосты… Он аж с раннего утра в село бегал, звонил папаше своему, начальнику лагеря, уверял, что Глашка полностью отработала практику. На- ту-рой… — раздельно произнесла Лера, злорадно улыбнувшись, когда я обернулась. Оставалось только плюнуть, каждый рот не заткнешь.
Джинния почему-то сочла иначе. Она в мгновение ока пришла в состояние самого неуправляемого бешенства, прямым текстом заявив:
— Пусть муравьи пожрут твою печень, пусть осы искусают твой нечестивый язык, о мерзкая и зловредная, поганая и гнусная, нечестивая сплетница, худшая из дочерей Адама! Ты получишь сполна за то, что оболгала мою целомудренную госпожу!
Вот такое классическое восточное проклятие. А то, что произошло следом… Мама дорогая!!!
Откуда ни возьмись налетел большущий рой ос или пчел и набросился на несчастную Леру с яростью крошечных крылатых берсерков. Причем полосатые садисты жалили исключительно язык, отчего несчастная, поначалу громко и истерично завопив, быстро закрыла рот и для большей надежности зажала его ладонями.
А тут подоспели и муравьи, пара секунд — и они уже поползли по Леркиным голым ногам, небольшими диверсионными отрядами стремительно исчезая под одеждой. Помочь покусаемой никто не мог, все кинулись врассыпную, спасая исключительно свои шкуры, пока кто-то не проорал, что насекомые ни на кого, кроме этой дуры, не претендуют. Если только не пытаться мешать им в выполнении столь ответственного задания…
— Эй, нам пора, о любопытная, — потянула меня за руку практичная Акиса. — Пока они не догадались воззвать к ответу тебя. Идем же, а то опоздаем на большую арбу с четырьмя колесами по кличке «автобус», неторопливейшая из всех задумчивых девиц!
— А почему это они должны воззвать к ответу меня? Я и близко к ней не подходи… — Мой голос осекся, так как весь отряд, отбежав на безопасное расстояние, уставился на меня самым подозрительным образом.
— Люди недалеки и недогадливы, моя отважная госпожа, перебирай ногами побыстрее, а?!
Недогадливы?! Да все уже давно все поняли и сделали соответствующие выводы, не хватало только последнего завершающего фактора. За ним дело не стало…
— Это не я! — зачем-то пискнула я и побежала. Джинния тащила меня за руку, причем ее-то, как вы понимаете, видно не было, а я неслась со всех ног в оригинальной позе парного фигурного катания.
Злобная Лерка, в которой чувство мести возобладало над инстинктом самосохранения, рискуя языком, вы крикнула:
— Эфо Глафка! Тофно она, раф уфегает! Фадерфите ее, фтерву!
Конечно, побег означал признание… Сделай я удивленные глаза и сострадательно заяви, что в Лерином положении любой мог бы временно тронуться рассудком, а потом со змеиной улыбкой убедить всех, что это лечится, — я бы сняла с себя все нелепые подозрения. Но… моей «помощнице» было наплевать на правила хорошего тона, она рвалась покататься на районном автобусе, и поэтому мы все же удрали. Кстати, догонять нас почему-то не стали… Может быть, всерьез поверили, что я могу насылать муравьев и ос?
Даже не зная места моего проживания в городе (почтовый адрес для нее роли не играл), «всемогущая джинния» легко могла бы перенести нас туда одним колдовским усилием. Но, как я уже говорила, поездка на четырехколесном транспортном средстве оказалась для Акисы слишком большим искушением. В каких-то вопросах она была сущим ребенком…
Остановка располагалась прямо в чистом поле, у шоссе, под облупившимся столбиком с расписанием движения автобуса, и, постояв минуты две на одном месте, моя спутница возмущенно поинтересовалась, когда же придет обещанная самоходная арба. Джинния была не такой темной, чтобы принимать все технические нововведения последних семисот лет исключительно за магию и происки колдунов. Она гордо сообщила, что мудрым джиннам лучше, чем людям, известно, что такое «важные изо-бре-те-ни-я»!
— Тогда наберись терпения, придется ждать, сто двенадцатый редко следует расписанию. Наоборот, если он пришел вовремя, значит, что-то случилось, так что пока не о чем волноваться, — пошутила я, но в ответ представительница мира духов только недовольно фыркнула.
— Ай, у меня нет больше терпения ждать, держись за мой рукав, о улыбчивая, придется самим отправляться на его поиски.
Полет с джиннией оказался похож на маленький смерч, который подхватил и закрутил меня, временно лишив всякого обзора. Я только взвизгнула от смешанного чувства восторга и страха, почувствовав, как теряю родную землю под ногами. Но тут же снова ее обрела, так что всерьез испугаться не успела. Через какую-то пару мгновений мы оказались стоящими у дороги, послышался рев мотора, и из- за поворота, громыхая на колдобинах, выплыл наш сто двенадцатый. Думаю, по расписанию он опоздал бы где-то на полчаса…
Знаете, немного странно, но, несмотря на все удивительные события, произошедшие со мной за последние два дня, я ни разу не задалась мыслью: а не схожу ли я с ума? Галлюцинации не в счет — под нашим солнцем они возникают у каждого второго с завидной периодичностью. Возможно, это потому, что «уже»? Или «не с чего сходить»? А может быть, просто затянулось детское увлечение сказками? Чему и разумный скептицизм, кстати, абсолютно не мешал! Вот такая я противоречивая особа…
— Это был незабываемый полет, но в следующий раз я лучше пойду пешком! — заключила я, усилием воли пытаясь сдержать подкатившую к горлу тошноту.
— Ну и слава Аллаху, ты мне только руки оттягивала, не хватало еще, чтобы они у меня стали длинными, как у обезьяны, — буркнула Акиса и. не удержаишись, похвасталась: — А я сама летаю семнадцатью разными способами! В том числе в волшебном сундуке, на коврике для ног и просто в одном банном полотенце…
— Круто, — признала я. С ее гитарообразной фигурой и впечатляющим бюстом такая перелетная эротика должна была иметь успех…
— Не разевай рта, о впечатлительная! Маши возчику, пусть остановит арбу, я становлюсь видимой. У меня брови не размазались, э?
Поездкой на автобусе джинния осталась довольна. Потому что всю дорогу парила в паре сантиметров над сиденьем, наслаждаясь из окна видом голой пустыни, которой добавляли живописности лишь редкие кустики верблюжьей колючки. А меня, как и прочих не интересующихся видами пассажиров, только подбрасывало, трясло и подташнивало все три часа пути ли города…
— Ай-ай, до чего знакомые места, за семьсот лет совсем не изменились, — умилялась Акиса, кивая на безжизненные глинистые всхолмья. Потом она вдруг заинтересовалась, сколько раз в день ходит этот автобус. Я приблизительно подсчитала.
