– Мне начинать накладывать заклинание, ваше величество? – спросил Птероклс.
– Нет, – ответил Грас, ненавидя это слово. – Мы вынуждены снова прервать осаду. Нам придется возвращаться домой.
13
Ланиусу не хотелось видеть Граса так скоро после его отъезда, тем более – мечущегося между одной неприятностью и другой. Тесть выглядел более чем встревоженным и не сумел скрыть этого, когда спросил:
– Это на самом деле так плохо, как написано во всех донесениях, которые я получил?
– Все сведения, которыми я располагаю, – в этих донесениях, – ответил Ланиус. – Ситуация скверная, не так ли?
– Несомненно, это не просто набег, – сказал Грас. – Они бросают сюда все силы, что у них есть.
– В каком-то смысле это комплимент, – заметил Ланиус.
Грас посмотрел на зятя как на сумасшедшего.
– Это действительно так, – настаивал Ланиус – Ты слишком преуспел в Черногории. Низвергнутый не смог остановить тебя там, вот он и велел Улашу двигаться на юг.
Старший король сдвинул брови, размышляя.
– В твоих словах что-то есть, – сказал он наконец.
Когда он хмурился, черты его лица становились жесткими. «Он уже далеко не молод», – неожиданно пришло Ланиусу в голову. Но даже если Грас и не был таким молодым, как раньше, сила не покинула его. И он также не утратил своего грубоватого остроумия.
– Это комплимент, без которого я, пожалуй, обошелся бы.
– Охотно верю.
Грас откинул голову и широко зевнул. Ланиус спросил его:
– Как долго ты собираешься оставаться в столице?
– Сегодня и, может быть, завтра, – ответил Грас. – Не дольше. Есть пара вещей, о которых мне надо позаботиться здесь, и затем я отправлюсь в сторону Стуры.
– Что ты собираешься делать? – спросил Ланиус. Грас едва ли не оскалился в улыбке.
– Я знаю, Петросус не самый твой любимый придворный, – произнес он. Ланиус кивнул. Старший король продолжал: – Теперь ты будешь иметь дело с другим казначеем. А Петросус… Он закончит свои дни в Лабиринте.
– Несмотря на то, что он – тесть Орталиса? – удивился Ланиус.
– Потому, что он – тесть Орталиса, – угрюмо заметил Грас.
– Но Орталис и Лимоза поженились сами, без его участия – так, по крайней мере, они говорят.
– Мне все равно, что они говорят. Орталис не выбрал бы эту девицу, если бы ее отец не влиял на ход дела. И как бы то ни было, ты не можешь утверждать, что Петросус не пытается влиять сильнее теперь, когда он вклинился в мою семью.
В каком-то смысле это было смешно. Грас сам вклинился в семью Ланиуса точно таким же путем. И Грас не просто влиял. Он держал все нити королевства в своих руках. Но высказывание на эту тему не прибавило бы Ланиусу любви тестя. Единственное, что Ланиус нашел нужным сказать, было:
– Тебе лучше знать.
Даже эта фраза стоила Ланиусу проницательного взгляда Граса. Он был далеко не дурак, даже если его зять старался напоминать себе об этом как можно чаще. Грас сказал:
– Бывают времена, когда я думаю, знаю ли я хоть что-нибудь.
«Ты достаточно знаешь, чтобы продолжать делать то, что выгодно тебе», – подумал Ланиус, а вслух произнес:
– Ты выставишь против ментеше речные галеры?
– Если смогу, – ответил Грас. – Кроме этого, мне просто нужно оценить ситуацию самому.
Ланиус кивнул.
– Согласен. Пока ты сам не увидишь, как обстоят дела на юге, полагаю, ты не сможешь сказать ничего большего. – Он поколебался и добавил: – Ты уверен, что хочешь отправить Петросуса в Лабиринт? Он не сделал ничего такого, что я был бы в состоянии заметить. Да, ты прав, мне он не нравится, поэтому я бы не постеснялся сказать тебе, если бы он что-то сделал.
– Я уверен, – это прозвучало решительно.
– По все признакам, Орталис и Лимоза – счастливые молодожены, – заметил Ланиус.
Грас фыркнул.
– Орталис теперь регулярно занимается любовью. Конечно, он счастлив. Но что произойдет, когда этого будет недостаточно, чтобы он был счастливым?
Он сделал особенно кислое лицо. Ланиус тоже скривился, догадываясь, что имел в виду его тесть. Интересно, что подумает Лимоза, когда обнаружит у своего мужа… столь специфические пристрастия?
Сменить тему разговора, пожалуй, было самое время. Ланиус сказал, поднимая бокал:
