– О себе мужчина что говорил?
– Совсем ничего.
– Внешность помните?
– Его невозможно не запомнить. Высокий, в элегантном светлом плаще и в фуражке с тульей, как у Жириновского. Лицо благородное, чисто выбритое. Приятная белозубая улыбка, тонкие губы словно алой помадой подкрашены.
– Возраст какой?
– Лет сорока, может, чуть старше. Жалею, не догадалась спросить хотя бы фамилию и телефон. Думала, все пройдет гладко, а уже до угроз дошло… – Тараданова округлила подведенные зеленовато- синими тенями глаза. – Представляете, вчера в десятом часу вечера забренчал дверной звонок. Посмотрела в оптический глазок – на лестничной площадке переминается с ноги на ногу одетый в джинсу живчик. Спросила: «Чего надо?» – «Я от Валентина за лекарством». – «Почему Валентин сам не приехал?» – «Он в командировке». – «Когда вернется, пусть сам приезжает». – «Мать, не валяй дурочку. Не отдашь мирно, силой возьмем». Я вскипела: «Убирайся, силач, по добру по здорову, пока милицию не вызвала!» – «Гляди, мать, слезно будешь плакать». – «Уматывай, сынок, пока наручники на твои лапы не надели!». Живчик недолго похорохорился и затопал по ступенькам к выходу. Из спальни у нас весь двор виден. Я понаблюдала через окно, как он сел в темно-вишневую иномарку и уехал. На душе стало муторно. Представляете, даже во сне ругала себя: зачем, дурочка, связалась с этим лекарством?…
– Что за лекарство? – спросил Веселкин.
– Мужчина сказал, противораковое, дорогое… – Мира Степановна достала из сумки небольшую коробочку, завернутую в черный пакет от фотобумаги и плотно обклеенную со всех сторон скотчем. – Вот, посмотрите. Может, подскажете, что мне теперь с этой посылкой делать?…
– С какой целью вы приходили в автоинспекцию? – рассматривая упаковку, спросил Веселкин.
– Хотела по номеру «Мерседеса» узнать домашний адрес владельца и отвезти ему лекарство домой. Ваш сотрудник отсоветовал это делать.
Веселкин передал коробочку Долженкову:
– Леня, сходи к экспертам-криминалистам. Пусть химики проверят, что здесь так плотно упаковано. Не отрава ли какая?…
Когда Долженков ушел, Тараданова испуганно проговорила:
– Если эксперты нарушат упаковку, что я скажу Валентину?
– Некому, Мира Степановна, говорить. Валентин убит, поэтому и не встретил вас у вокзала.
Лицо Тарадановой стало растерянным.
– Ой, что ж это такое… – шепотом выдохнула она. – Неужели по легкомыслию я влипла в страшную историю?
– Вы здесь ни при чем, – успокоил Веселкин. – А привезенная вами из Питера посылка может оказаться для следствия полезной.
– Неужели из-за пустяковой посылочки убили человека?
– Время теперь такое, что убить могут и за пустяк.
– Ой, ваша правда! Телевизор, когда ни включишь, все новости начинаются с убийств, будто других событий в России нет. Прямо какое-то дьявольское наваждение, а не жизнь. И зачем я связалась с этим лекарством? Ведь мужчина не навязывал его. Просто предложил, а я рада стараться! Бывает же такое помрачение, будто под гипнозом.
– Чем он вас «загипнотизировал»?
– Честно сказать, ничего особенного не было. Ту неделю, что провела в Петербурге, погода держалась мерзкая. То дождь со снегом, то пронизывающий до костей ветер. Я пожаловалась, мол, из-за противной погоды толком не посмотрела красивейший город. Мужчина тоже посетовал, дескать, наше северное лето – карикатура южных зим. Потом заговорили о сложной жизни. При этом, помню, он сказал, что жизнь тем сложнее, чем больше у человека ума и тонкости чувств.
– О лекарстве какой разговор был?
– Самый обычный. Когда согласилась взять посылочку, мужчина попросил: «Пожалуйста, не утеряйте. Лекарство очень редкое, импортное, добытое с большим трудом». – «От какой болезни?» – спросила я. «Противораковое. Вы далеко от вокзала живете?» – «Почти рядом, на улице Владимировской». – «Вот и хорошо, – мужчина посмотрел на два моих громоздких баула. – Валентин вас с вещами подвезет до дома. Постарайтесь номер его “Мерседеса” не спутать». – «Да он же у меня на бумажке записан». – «Все равно будьте внимательны. Ныне жулья много развелось. Кроме Валентина, никому посылку не отдавайте». – «Это для него лекарство?» – «Нет, сам Валентин здоров. Он знает, кому дальше передать». – «А насчет денег – никаких вопросов?» – «Все оплачено полностью. Ваша задача – передать и только». Когда объявили посадку на поезд, мужчина по-джентльменски занес мои баулы в купе, мило распрощался, и мы расстались.
– Дочь не провожала вас?
– К сожалению, у нее не было возможности отлучиться с работы. Она секретарь-референт в солидной коммерческой фирме. Зять – известный в Петербурге адвокат тоже очень занятой человек. Во время моего отъезда он выступал на судебном процессе, связанном с незаконной приватизацией госсобственности. Дети заказали такси к дому и попрощались со мной заранее. Ключ от их квартиры я по договоренности оставила соседям.
Уходивший к экспертам-криминалистам Долженков вернулся на удивление быстро.
– Когда будет готов анализ? – спросил его Веселкин.
– Анализировать, Константин Георгиевич, нечего. В упаковке – сотня таблеток галлюциногена «Экстази». Стоимость этой коробочки, по самым скромным подсчетам, двадцать пять тысяч рублей.
