— Что вчера выездил, Бирюков?
— Почти ничего, товарищ подполковник.
— Почему не позвонил из Ярского? Я ведь просил тебя об этом.
— Нечего было докладывать.
Антон покраснел. «Первое замечание уже схлопотал», — отметил про себя, подал подполковнику завернутые в бумагу пряжку и пуговицу и стал рассказывать о проведенном в Ярском дне.
— С Ведерниковым следовало встретиться, — разглядывая пряжку, сказал подполковник. — Почему он тянул с закрытием колодца? Это же явное нарушение техники безопасности, подсудное дело.
— Я полагал, что надо дождаться заключения медицинской экспертизы. Преждевременным разговором побоялся насторожить бригадира.
— М-мда… — густые брови подполковника хмуро сошлись у переносицы. — На будущее запомни, если я прошу информировать о ходе дела, то это вызвано не праздным любопытством или мелочной опекой. У меня нет привычки опекать уголовный розыск, но чем занимаются мои сотрудники — я должен знать постоянно, — повернулся к Кайрову. — Так, капитан?
Кайров утвердительно наклонил голову.
Подполковник показал ему пряжку:
— Что об этом думаешь?
— По всей вероятности, случай аналогичен тому, когда при раскорчевке поля в колхозе «Гранит» разрыли старую могилку. Помните?
— А если сейчас не так?
— Надо разобраться, — пожав плечами, ответил Кайров.
— Кому поручим?
— Поручите мне, товарищ подполковник, — непроизвольно вырвалось у Антона.
— Вот оптимист! — Кайров засмеялся. — Строгача за просрочку схватишь — куда твоя бодрость денется.
Подполковник с упреком посмотрел на него:
— Не надо строгачами запугивать подчиненных, капитан.
— Я не запугиваю, Николай Сергеевич. Я лишь хочу предупредить Бирюкова, чтобы не рассчитывал на легкий успех. Раскрыть такое дело даже опытному криминалисту нелегко, а Бирюкову тем более. Опыт у него не ахти какой.
— Что касается опыта, то это дело наживное. Кстати, труп женщины, о которой я упоминал на оперативном совещании, был сброшен в канализационный колодец…
Кайров промолчал. Подполковник завернул в бумагу пуговицу и пряжку. Передав их Бирюкову, посоветовал:
— Сходи-ка в военкомат и выпиши там все адреса моряков, которые живут в нашем районе.
Из кабинета подполковника Кайров вышел первым. Пройдя по коридору несколько шагов, он обернулся к идущему следом Антону и сочувствующе сказал:
— Взял ты, родной мой, на себя обузу. Хотя это к лучшему: оскомину набьешь — поумнеешь.
С улыбкой сказал Кайров, вроде бы не в упрек, но на душе у Антона стало муторно. Захотелось вернуться к подполковнику и сказать, что, мол, сдуру напросился на непосильное дело. Однако тут же заговорило самолюбие: зря, что ли, учился криминалистике? Нет опыта… Опыт — дело наживное, как сказал подполковник. Правильно сказал! Надо гореть на работе в хорошем смысле этого слова, а не тлеть, как тлеет Кайров. Все у него без сучка, без задоринки — никакого интереса! «Нет, капитан, кровь из носа, а тайну старого колодца разгадаю», — упрямо решил Антон.
Он вошел в свой кабинет, сел за стол и, энергично придвинув к себе телефон, стал звонить в аптеку — не появлялся ли там Граф-Булочкин?
Управляющий аптекой, узнав, что звонят из милиции, заволновался:
— Знаете, товарищ Бирюков, вчера перед самым закрытием какой-то рыжеволосый гражданин взял у нас по рецепту пять стандартов с таблетками мепробамата.
— Не заметили, куда он направился из аптеки? — спросил Антон, словно это имело какое-то значение.
— К сожалению, нет. Хотя посетитель сразу показался мне странным. Дрожащие руки, землистый цвет лица, заплетающийся язык…
— Пьяный, что ли?
— Не сказал бы…
— С какой целью применяют мепробамат?
— Это лекарство импортного производства. Рекомендуется для лечения нервной системы, помогает при сильных волнениях. Доза: по одной-две таблетки на прием.
— Зачем же ему сразу пять стандартов потребовалось?
— Видимо, глушит возбужденные нервы. Этим он и привлек мое внимание.
— Кем выписан рецепт?
— Областной поликлиникой.
— На чье имя?
— Фамилию вот запамятовал… Не то Бубликов, не то Булочкин.
Сомнений не оставалось. Попросив управляющего аптекой, если где-то встретит странного посетителя, немедленно сообщить дежурному отдела, Бирюков на всякий случай позвонил в районную больницу, затем переговорил со всеми заведующими медицинскими пунктами, номера телефонов которых были в справочнике. Ни к кому из них Булочкин не наведывался. Перед обедом Антон заглянул в дежурную часть. Там, второй раз за эти полдня, встретился со Славой Голубевым.
— Ничего насчет Булочкина пока нет, — не дожидаясь, когда Бирюков спросит дежурного, заговорил Голубев. — Да и вряд ли этот Граф днем появится на людях. Думаешь, он дурак?.. — и многозначительно подмигнул Антону: — Видел, как сегодня подполковник весь личный состав райотдела на ноги поднял? А коллектив — это сила! Согласен?
— Согласен, Славочка, — Антон посмотрел на скучающего у телефона дежурного. — Я ухожу на обед, а потом — прямо в военкомат.
Военком — худощавый, с большими залысинами майор, выслушав Бирюкова, спросил:
— И милицию что-то к морякам потянуло?
— Почему и милицию? — сделав ударение на «и», в свою очередь задал вопрос Антон. — Разве еще кто интересовался моряками?
— Вчера один гражданин моряка Юру искал.
— Что за гражданин?
— Мы не милиция, паспорта не проверяем.
— Чем его этот моряк Юра привлек?
— Давние друзья, сказал, а фамилию вспомнить не мог. Хотел я его в вытрезвитель направить, да некогда было. Заявился — лыка не вяжет, — военком открыл картотеку: — Тебе всех моряков или тоже Юру?
— Всех.
— Всех так всех. У нас их не густо.
Военком пересчитал и подал Бирюкову небольшую стопку учетных карточек. «Гаврилов Иннокентий Иванович. Воинское звание — «мичман», — прочитал Антон в одной из них и заглянул в графу «Домашний адрес», чтобы убедиться, тот ли это Гаврилов, который «традиционно» отметил День Военно-Морского Флота и учинил в клубе драку. Адрес совпадал. Антон вспомнил рослую фигуру Гаврилова с огненно-рыжей шевелюрой, усмехнулся тому, как иногда случай сводит людей.
Ни один из моряков не жил ни в Ярском, ни даже близко от него. Не было среди них и носящих имя Юра. Вздохнув, Бирюков отложил последнюю карточку, задумался, и вдруг, по необъяснимой ассоциации, рядом с Гавриловым возник рыжеволосый Граф-Булочкин, каким он представлялся по словесному портрету, сделанному подполковником на утреннем оперативном совещании.
— Скажите, товарищ майор, — обратился Антон к военкому, — как выглядел этот… который моряка
