била до последнего: разбитые орудия,
убитая прислуга вокруг,
и – полковник, косая сажень, видно командовал
вместо старшего фейерверкера…
Но и трупами немцев, погибших при атаке,
заложено поле перед батареей.
= А лошадей – ловят. Гоняются за нами, хватают…
а мы, лошади, шарахаемся…
а они опять ловят, вяжут…
Это – немецкие солдаты,
такой уж им приказ, не позавидуешь – за лошадьми
гоняться,
пропадают тысячи трофейных лошадей.
= Да не только за лошадьми. Вот, на краю леса
строят колонну
русских пленных,
и раненых неперевязанных.
А глубже в лесу, глубже,
лежат на земле ещё многие, обессиленные или
спящие,
или раненые,
а немцы – цепью идут по лесу
и находят, вылавливают их,
как зверей,
поднимают,
а когда тяжело раненный -
выстрел
достреливают.
= Вот и колонна пленных тянется, почти без конвоя.
Лица пленных. О, жребий тяжкий – знает, кто его
испытал!…
Лица пленных… Плен – не спасенье от смерти,
плен – начало страданий.
Уже сейчас клонятся, спотыкаются,
а особенно плохо – кто ранен в ногу.
Только верный товарищ, если за шею обнять его,
ведёт тебя, полу-несёт.
= А другим пленным ещё хуже: не идти налегке, но,
вместо лошади впрягшись,
свои же пушки русские, теперь трофейные,
вытаскивать,
выталкивать, выкатывать,
победителям к шоссе, где разъезжают на
блиндированных автомобилях,
и самокатчики вооружённые,
и при пулемётах сидят, готовые к стрельбе.
= Здесь уже много выстроено, составлено русских
пушек, гаубиц, пулемётов…
= А ещё тянут по шоссе рослые битюги большую
обывательскую фуру с жердяными наставками, на
какой сено возят. А в ней везут
ближе, крупней
русских генералов!
Только генералов! – девять штук.
Смирно сидят на подостланном, подвернув ноги,
все головы в одну сторону, все в нашу сторону
смотрят покорно,
покорные своей судьбе. Кто тёмен, а кто даже и
спокоен очень: отвоевались, меньше забот.
= Останавливает фуру, у своего автомобиля стоя,
немецкий генерал, невысокий, остроглазый,
несколько дёрганый, может быть, по торжеству, -
генерал Франсуа, с победительным прищуром.
Не жалко ему этих генералов, но – презирает он
их убогость. И жестом:
пересаживайтесь! что уж там на фуре! у нас
автомобилей на генералов хватит, вот четыре стоят.
= Разминая затекшие ноги, русские генералы сходят
с фуры,
пристыженные, отчасти и довольные почётом,
садятся в немецкие автомобили.
= А пешую колонну ведут
в загон для людей, обтянутый
временной колючей проволокой, почти условной,
на временных шестах, прямо в поле.
Тут пленные по голой земле рассеялись -
лежат, сидят, за головы взявшись,
стоят и ходят,
измученные, обшарпанные, перевязанные,
не перевязанные, в кровоподтёках,
с открытыми ранами,
а некоторые, почему-то, в одном белье,
иные разуты,
и, конечно, все некормлены.
Через проволоку смотрят на нас покинуто, скорбно.
= Новинка! как содержать столько людей
в голом поле, и чтоб не разбежались!
А куда ж их девать?
= Новинка! кон-цен-тра-ционный лагерь! -
судьба десятилетий!
Провозвестник Двадцатого века!
19 августа 1914.
