ним. Страха не было, он победил. Победил, не отдав Копье врагу; победил, оставшись непобежденным.
«Неужели это конец?» — Кухулин, наследник уладского престола, непобедимый боец и непревзойденный волшебник, улыбнулся...
Ты доказал сам себе, что честь и доблесть не сломить никаким оружием. Доказал, что одна жизнь — ничто в сравнении с тысячами, сотнями тысяч! Ку-Рой был прав, твой извечный соперник, который, не поколебавшись, умер, чтобы жили другие, сделал первый шаг, а ты сделаешь второй. Ты заберешь зло с собой и... станешь его частью, чтобы контролировать то, что несет миру лишь гибель и небытие... Сила Копья не безгранична, но Сила смертных... Барьеры, создаваемые на ее пути, лишь преумножают ее.
А путь... Что ж, я ведь уже говорил, что ты выбрал свой путь, принц Кухулин. Ты и еще трое...
Быть может, ты думаешь, что это — конец? Нет. Жизнь, как, впрочем, и смерть не имеют конца. Она имеет лишь начало, которое теперь у тебя никто не отнимет...
Прощай, Кухулин сын Конхобара. Мы еще с тобой встретимся. Но не сейчас... и не здесь...
Кухулин улыбнулся. И закрыл глаза. Он сделал все, что мог, а остальное... Вода поглотила его.
Песчаный вихрь, окутывающий утес, рассыпался. Капитан Беак шумно вздохнул, медленно проводя рукой над водной стихией, вобравшей в себя и Куху-лина, и Копье.
— Не может быть, — бормотал Иллирэн. — Нет... я должен... должен достать его... иначе повелитель...
— Ничего твой повелитель не сделает, как, впрочем, и ты, — сказала Сила, пожелавшая назваться капитаном Беаком. — Это — моя стихия. И без меня ни ты, ни твой повелитель ничего не сделаете. А ты — ты понесешь заслуженное наказание...
Иллирэн закричал и прыгнул вперед. Тиар уже почти достиг невозмутимого капитана, когда странный эльф исчез — растворился в воздухе, а спустя мгновение оказался у подножия утеса.
— Стой! — закричала Сила, но у Иллирэна как будто выросли крылья. Принявший личину эльфа бежал так, словно за ним гналось полчище кровожадных демонов. И спустя мгновение он исчез.
— Значит, твой хозяин дорожит тобой, — холодно резюмировал капитан. — Ну-ну... Открыть портал, зная, что твой слуга раскрыт... Что ж, не будем спешить. Придет время, и ты вместе со своим слугой проявите себя по-настоящему. А я буду рядом...
Капитан Беак, тот, от кого зависело будущее этого мира и кто сам зависел от будущего, улыбнулся, после чего повернулся к ровной водной глади, навсегда похоронившей под собой Кухулина, и поклонился. В знак уважения — как равному, как тому, который не побоялся пожертвовать своей жизнью ради...
Ради чего?.. Застывшая на утесе сущность не знала. Но догадывалась, что главный бой — впереди.
А Кухулин... Кто знает, вернется он когда-нибудь или нет... Даже великие не знают всего!..
* * *
Скрип спускающегося по трапу человека был единственным звуком, который сейчас заполнял вечно шумный и многолюдный порт. Килия смотрела на непобедимого, почти всесильного Конхобара, трепеща перед ожидающей ее участью. Каждый килиец знал, что король Улада возвращался в захваченную им столицу Лейтаны побежденным. Князья Изгиба при поддержке озерных кланов разбили армию Конхобара. Но страшнее всего было то, что в этой короткой и кровопролитной войне погиб Лаоген — любимый сын Конхобара!..
И теперь Лейтана трепетала. Конхобар будет мстить всем и вся, даже тем, кто не имеет никакого отношения к его трагедии...
— Отец... — Коналл, наверное единственный оставшийся в живых сын, опустился на одно колено. — Я скорблю об утрате...
— Что слышно от Кухулина? — перебил своего сына Конхобар.
— Эльфы разбили армию Кухулина, — после недолгого молчания ответил Коналл. — О самом же Ку- хулине — ничего не известно. Он исчез.
Конхобар молчал. Что же это получается? Кухулин не смог справиться с эльфами, даже имея в своем распоряжении Копье? Он оглянулся по сторонам — порт был пуст, лишь Коналл, его малая дружина и уныло топчущиеся позади него воины — те, кто уцелел во время войны с озерниками.
«Ты подвел меня, Конхобар сын Нессы. — Голос его нанимательницы звучал ровно и без каких-либо эмоций. — Копье было доверено тебе, как величайшая во всем мире ценность, а ты упустил его. Помнишь, что я обещала тебе?.. Так вот, в отличие от тебя, я выполняю свои обещания...»
За спинами дружинников Коналла, прямо на мостовой, вспыхнуло ярко-желтое пламя костра. Горела сама брусчатка!.. Конхобар попятился назад, однако споткнулся и упал. Его тотчас подхватили под руки, ему что-то говорили, — но он не слышал. Он видел лишь вынырнувшую из пламени длинную фигуру женщины, закутанной в черный плащ, которая медленно шла к нему. Желто-серые глаза смотрели прямо в него, проникая внутрь, заставляя тело биться в жестоких судорогах.
«Смерть, король Улада. — Неслышимый для остальных голос ночной гостьи звучал в его голове, пульсируя, заставляя цепенеть от ужаса. — Смерть... Теперь она покажется тебе блаженством. Я покажу тебе то, что уже простой смертный не видел много веков. Я покажу тебе то, что страшнее смерти, король Улада. И ручаюсь, тебе это понравится... А если нет — не обессудь, ты сам во всем виноват... »
— Отец! Что с тобой?! — Коналл метался вокруг Конхобара; с его отцом происходило что-то странное — руки и ноги тряслись, на губах проступила желтая пена. — Лекаря сюда! Скорее!..
Но Конхобар понимал — это конец. Женщина в черном неторопливо прошествовала мимо столпившихся вокруг короля дружинников и остановилась всего в нескольких шагах от него. Похоже, кроме него никто не видел ее.
— Мне все равно, как ты это сделаешь, — зловеще улыбнулась она. — Сам или по принуждению. Ты проиграл с самого начала, еще тогда, когда заключил со мной договор. Но теперь это не важно. Ты и твоя жалкая душонка — мои.
Женщина протянула к нему руку:
— Решайся, король Улада.
Из глаз текли соленые слезы. Конхобар нервно сглотнул, оглянулся по сторонам и... протянул ей руку.
...Ни Коналл, ни его дружинники так ничего и не поняли. Король Конхобар, бесстрашный и бессердечный король Улада, плакал словно ребенок. А потом он вдруг протянул им руку и исчез. На его месте осталась лишь кучка еще теплого пепла, который тотчас же разметал налетевший с моря ветер.
...Конхобара больше не было. И теперь Лейтана могла вздохнуть спокойно. А следующим королем Улада становился Коналл сын Конхобара, последний из рода Нессы.
* * *
Эльфы, окружив своего правителя тройным кольцом, поклонились. Лесной дворец молчал, как, впрочем, и все находившиеся сейчас на небольшой поляне перед парадным входом. Они выиграли эту войну — или не войну, сражение? — но какой ценой! Больше половины лесных бойцов погибло на заснеженных полях у рубежей леса! А Копье и его нынешний обладатель исчезли...
Финтаэль вскинул вверх кулак. Эльфы подались назад, а в середину круга вступили Элиэн, Сеал и... Литайя.
— Я не могу его больше держать, — выдохнул правитель эльфов, отступая от завернутых в саван тел. Трех тел: Каэрель, Майр и Ку-Рой.
Каэрель и Майр лежали по бокам, а в центре с открытым лицом лежал Ку-Рой — с лицом, озаренным светлой улыбкой. Его глаза были чуть-чуть приоткрыты, но жизни в них уже не было.
— Он мучается, — тихо проговорил Финтаэль. — Пребывать на грани между жизнью и... Э-эх... Никому такого не пожелаешь.
— В нем все еще есть жизнь! — воскликнула Литайя, едва сдерживая готовые вот-вот хлынуть слезы. — Даже я чувствую, что он еще не мертв. А ты отец... ты способен его вернуть... Ты гораздо сильнее и меня, и Элиэн, и Сеала... Ты сильнее всех нас вместе взятых!
— Но даже я ничего не могу сделать, — уронил Финтаэль. — Ку-Рой отдал себя полностью. И теперь всех моих сил хватает лишь на то, чтобы удерживать его на той, незримой для остальных, грани, за которой...
Правитель лунных эльфов вздохнул и замолчал. Подошедшая к нему Элиэн лишь слегка улыбнулась и
