Серебряный осел

какие-то проклятия.

Внезапно он завис прямо над связанными рыцарями и замер, уставив на них жуткие, выпученные, словно у совы. очи.

– А-а-а! – взвыл Гавейн. – Не трогай нас, добрый человек… то есть дух! Мы не хотели нарушить твой покой!

– У-у-у… – подтянул и блондин, но поперхнулся, в конце концов «узнав» склонившееся над ними лицо.

Хонсу-заступник! Этого еще не хватало! ОН-то тут какими судьбами? За каждым их шагом следит, что ли?

– Пр-роклятье! – прошелестел тихий, какой-то змеиный шип-голос. – А вы что здесь делаете, олухи?

– Ничего-о! – продолжал гнусить здоровяк. – Лежим себе отдыхаем, никого не трогаем!

– Вижу, что отдыхаете! Вам что было велено, придурки?! Впрочем, не мудрено; каков командир, такие и подчиненные!

– Святой отец! – помертвел Гавейн, тоже признавший призрака.

– Кто это вас так? – поинтересовался чуть погодя еле угомонившийся Мерланиус.

– Осел! – всхлипнул Гавейн. – Это все его подлые штучки!

Привидение понтифика глянуло на крепыша и вздохнуло.

– Говори ты, – ткнуло пальцем в Парсифаля.

Юноша сначала путано, но потом, успокоившись, уже более четко и логично поведал шефу обо всем, что с ними здесь приключилось.

Едва дослушав, фантом снова принялся нарезать круги по пещере. При этом изрыгая такие проклятия, что даже у известного матерщинника Гавейна рот распахнулся от удивления.

– Осел, трах-тарарах мать вашу! Кругом одни ослы, натрах-разотрах! И что теперь прикажете делать?! Что?! Вот сейчас обращу вас в гадов ползучих лет этак на четыреста! Или в червей навозных! Дерьмо у меня жрать будете, дерьмо!

– Грешны, батюшка! – прочувствованно вопиял бородач. – Ой, грешны!

В чем, в чем, а в покаянии он за последние полтора месяца поднаторел. Гораздо больше, чем за весь период своего пребывания в христианском ордене Меченосцев.

– Ладно, – унялся Странник. – Слушайте меня внимательно. Днем и ночью невидимыми тенями следуйте за врагом. И не высовывайтесь! Слышите? Не высовывайтесь! Особенно ты, орясина!

– А осел, батюшка? – заканючил Гавейн. – Как же осел-то? Неужто так и будет, мать его, издеваться над нашим святым делом?

– Никуда он от вас не денется. А покуда беречь его пуще собственных глаз. До тех пор пока не приведет вас к месту, где находится Книга. Вот тогда всех и прихлопнете одним махом. Без канители, поняли? Всех до единого!

Призрак сделал резкий жест рукой, как будто мечом рубанул.

– От того, как скоро окажется у меня Книга, зависит ваше будущее. Понятно?

Он со значением глянул прямо в глаза Парсифалю. У того мурашки по телу забегали. Неужели эта странная личность и впрямь может читать в чужих головах и сердцах? И что значит его обещание? Ужели понтифик пожертвует…

– Святой отец, – нерешительно прокашлялся крепыш. – А что хоть за Книга?

– В червя-а! – пригрозил любопытному жрец. – Станешь совать свой нос куда не надо, мигом червяком сделаю!

– Нет, это я к тому, чтоб не обмишулиться ненароком, – стал оправдываться Гавейн. – Мало ли на свете всяких книг.

– Эту ни с какой другой не спутаешь. Она одна такая.

– А почем вы знаете, что они непременно за ней отправятся? И куда?

– Ты меня уже утомил, презренный! – прикрикнул призрак. – Ну-ка, помолчи денек-другой!

Рыцарь почувствовал, что его язык сковал леденящий холод. Попытался было поворочать им, но не смог. От страха и жалости к себе захныкал, будто малое дитя.

– Я уверен, – не обращая внимания на Гавейновы муки, с нажимом молвил фантом Мерланиуса, – что неприятели наши вскорости отправятся в Меннефер, то есть в Мемфис. Они просто не смогут уклониться от этого пути. Книга уже позвала одного из них… Ладно, – скрестил он руки на груди. – Недосуг мне тут с вами болтать. Вон, проконсул к себе призывает…

Видение начало таять. Гавейн судорожно задергался.

– А как же мы? – не выдержал и блондин. – Сколько нам еще здесь лежать?

– Ох-ох-ох, – покачал головой понтифик. – Я думал, что хоть ты умнее. Через пять… нет, десять ударов сердца вас найдут и освободят. И… Сет с тобой, говори опять. Все едино я уже слышать не буду…

В пещере стало темно, а потом вдруг опять зажглись светильники.

– Дьявол! – выругался крепыш. – Я уж думал, что мне каюк. Подавлюсь собственным языком. Нет, ну не падла ли?!

– Потише! – осадил его блондин. – Ты уверен, что его здесь точно больше нет?

Гавейн испуганно заткнулся.

– Пять, шесть, семь, – считал удары сердца Парсифаль. – Восемь, девять, де…

– Эй, есть т-там кт-то? – донесся до рыцарей пьяный голос.

На пороге появилась шатающаяся толстая фигура.

– Ой, кт-то же эт-то вас т-так, пар-ни? – посветили им прямо в лицо факелом. – Чего ж вы р-рань-ше дяд-дюшку Номарх-ха на пом-мощь не поз-звал-ли?…

Глава 15 СТРАЖ СВИТКА

Хемуасет по достоинству оценил дом, который, как ему сказали, принадлежал Табаби.

Пожалуй, один из самых лучших среди тех, что он видел по приезде в Бубастис.

Высокий, в два этажа, огороженный прочной кирпичной стеной. Все правильно, именно в таком и должна жить семья человека столь высокого положения, какое занимал главный пророк богини Баст, дочь которого и была предметом грез и вожделений царевича.

Вспомнил, как впервые увидел ее в Мемфисе. Два месяца назад.

Был храмовый праздник Птаха. Хемуасет, как верховный жрец великого бога, готовился к торжественному шествию и жертвоприношению. Не доверяя своим помощникам, вышел во двор храма, чтобы лично убедиться, что все в порядке и все жертвенные животные доставлены в необходимых количествах. И вот тут он увидел ЕЕ.

Она шла в окружении толпы служанок, прекрасная, как сама богиня Исида. Высокая, стройная, с густой гривой волос, ниспадающих до пят и не прикрытых по придворной моде париком. Тонкие покровы одежд не скрывали всех округлостей и изгибов ее восхитительного тела. Золотые и серебряные украшения, усыпанные драгоценными камнями, равно как и количество прислуги, ловящей каждый взгляд и выдох хозяйки, свидетельствовали о том, что она из богатой и знатной семьи.

Принц в мгновение ока потерял голову. Забыл об обязанностях, семье, о том, что на праздник должен прибыть собственной персоной его божественный отец, владыка Обеих Земель Рамсес Усермаатра, жизнь, здоровье, сила.

– Пойди, выясни, кто она! – послал хему-нечера Джехути.

Тот, немедля, отправился выполнять поручение царевича и вскоре вернулся, сообщив, что это Табаби, дочь главного пророка богини Баст из Бубастиса, прибывшего с семьей в столицу, чтобы предстать перед фараоном.

– Слушай, – схватил он Джехути за плечо. – Она должна быть моей! Предложи ей от моего имени десять слитков золота за час, проведенный со мной. Если у нее есть какие-либо тяжбы или жалобы, я все устрою. Мы встретимся в укромном месте, где никто на земле не отыщет нас…