скончался.
После рассвета в 4-й квадрат приехала подметальная машина. Водитель с ужасом обнаружил в разных местах кровавые пятна. Никаких других следов на бетоне не было.
Около пяти утра по израильскому времени телефонный звонок разбудил Баруха Бар-Лева.
— Что вы со мной сделали?! — Большой Папа был в панике. — Почему вы стреляли в моих солдат? Я заботился об израильтянах, я хорошо с ними обращался, я дал им одеяла, матрацы, я предоставил им обслуживание. Я надеялся, что скоро мы совершим обмен, — и вы убили моих солдат!
Бар-Лев разыграл изумление:
— Кто убил, господин президент? Разве у заложников было оружие?
— Стреляли не заложники, — произнес Амин дрожащим голосом. — Самолеты прилетели и стреляли.
«Борька» изумился пуще прежнего:
— Самолеты? Я не знал, что там были самолеты. Вы меня разбудили. Я спал и понятия ни о чем не имею. Кстати, не хотите ли поговорить с Нехамой, она будет очень рада услышать вас…
Диктатор был прекрасно знаком с госпожой Бар-Лев. Он сказал:
— Нет, но передайте ей привет. И детям тоже, я ведь их хорошо помню… Не как политик, а как профессиональный солдат, я должен сказать, что операция была проведена блестяще. Ваши солдаты были великолепны.
Спустя час Большой Папа вновь разбудил «друга»:
— Вы должны искупить свою вину перед Угандой. Я готов принять от Израиля некоторые запасные части. Часть пушек и танков моей армии не в очень хорошем состоянии.
Амин боялся, что СССР лишит его своего покровительства за то, что не уберег огромное количество отличных истребителей.
Выгрузив десантников и технику на военной базе близ Эйлата, Давид за штурвалом первого «гиппо» взял курс на аэропорт Бен-Гуриона. Встречать заложников прибыли их семьи, члены спецкомисеии и лидер оппозиции Менахем Бегин — он с самого начала настаивал на силовом разрешении кризиса.
В 11 утра 4 июля 1976 года заложники ступили на израильскую землю — прошло ровно 12 часов с высадки коммандос в Энтеббе.
— Зе'у зэ нигма'р! — повторяли рыдающие люди, обнимаясь со своими близкими. — Все кончилось!
К этому времени угандийские операторы радарного центра, проморгавшие израильские самолеты, уже были расстреляны. А вечером того же дня в одну из больниц Кампалы ворвался взбешенный Иди Амин.
— Где эта сионистская тварь? — рычал Большой Папа. — Задавлю!
Перепуганные медики проводили его в палату, где лечилась от пищевого отравления 75-летняя Дора Блох. Больше старушку никто никогда не видел: экономист Илан Хартув и журналист Даниель Хартув остались без матери.
На другой день тело Иони Нетаньяху перевезли в Иерусалим. Из Бостона прибыли его родители.
«Скорблю о тебе, брат мой Ионатан; ты был очень дорог для меня», — министр обороны Перес, стоя над могилой, процитировал Библию (2-я книга Царств, 1:26)[16]
— Я уполномочен объявить, что правительство переименовало «Молнию» в «Операцию Ионатан».
Американский представитель в ООН Дэниель Мойнихен выступил в кампусе Еврейского университета в Иерусалиме:
— Израиль стал синонимом демократии. Точно так нападения террористов на израильтян стали синонимом общей атаки на демократию, которую вдохновляет современный тоталитаризм.
Сделав этот выпад в адрес СССР, Мойнихен улетел в Нью-Йорк, где в ООН уже разгорелись нешуточные дебаты по поводу «вопиющего нарушения суверенитета Уганды». Хотя резолюция с осуждением Израиля на сей раз принята так и не была, стало ясно, что время для объединения усилий в борьбе с терроризмом еще не пришло. Террористов поддерживали мусульманские страны, Китай и весь советский блок. Эта поддержка делала крайне нерешительными позиции ведущих демократических стран.
В один из июльских дней черный «мерседес» вкатился во двор.
— Мне оч-чень нравилось, что он был б-б-белоснежным, — прошептал, заикаясь, потрясенный хозяин. — Зачем же в-вы его п-перекрасили?
Выбравшийся из-за руля офицер ВВС отвел глаза в сторону:
— Извини, я оплачу тебе новую покраску. Самой прекрасной женщине земли хотелось ощутить себя премьер-министром!
И действительно, арабский торговец получил пять тысяч долларов компенсации за причиненный ущерб. Но вскоре, сидя перед телевизором, этот человек здорово напрягся. Его глазам предстал перекрашенный «мерседес», выкатывающийся из безразмерного чрева транспортного самолета «геркулес» на бетон аэропорта Энтеббе. Израильское ТВ показывало кинохронику.
Ну, а что же Иди Амин? Пережив миг долгожданной всемирной славы, этот неграмотный великан- сифилитик превратился в международное посмешище. Однако в Уганде он по-прежнему оставался хозяином жизни и смерти. Решив отыграться на собственных подданных, Амин возвел гонения на целые племена и в первую очередь — на христиан.
Стоило архиепископу Уганды, Руанды и Бурунди вступиться за народ, Амин лично застрелил его прямо в гостиничном номере. Этого диктатору показалось мало, и в тот же день 17 февраля 1977 года он приказал убить двух последних министров-католиков из своего правительства. Вместо отпевания в соборе их тела были сожжены солдатами.
— В Уганде нет тюрем, — заявил Амин с трибуны конференции ОАЕ в Каире. — Мы все живем в мире и безопасности. Уганда свободна, люди ее процветают.
Расовый террор против угандийцев азиатского происхождения, насаждение ислама и крайний трайбализм (межплеменная вражда) за 8 лет правления Амина привели к гибели около 300 тысяч человек. Человеческая жизнь обесценилась, а страна была совершенно разорена. Благодаря огромному числу кровников накал межплеменных страстей достиг взрывоопасного предела, что проявилось в ходе последующих «разборок» и переворотов.
В октябре 1978 года горе-фельдмаршал погнал свою армию в соседнюю Танзанию. Внезапность обеспечила первые успехи, однако танзанийцы быстро убедились в неспособности солдат Большого Папы к боевым действиям. Привыкшие к расправам над мирным населением, они при малейшей опасности целыми ротами переходили на сторону Фронта национального освобождения Уганды. Этот Фронт был создан Милтоном Оботе — экс-президентом, которого 25 января 1971 года предательски сверг 45-летний главнокомандующий Иди Амин.
Уже 11 апреля 1979-го осажденный в Кампале узурпатор Амин понял, что пора «делать ноги». Он по радио призвал верные войска стоять «до последнего патрона», а сам вылетел в Ливию. Люди Оботе обнаружили в его холодильнике человечину: так подтвердились многочисленные слухи о людоедстве угандийского тирана.
Даже жестокий ливийский президент Муамар Каддафи не пожелал предоставить убежища каннибалу. Зато тот воспользовался гостеприимством саудовского короля Халеда, которого сам некогда принимал в Кампале с почетом. Выдать «фельдмаршала» Уганде для суда Саудовская Аравия отказалась наотрез.
В 1989-м Большой Папа попытался создать базу для возврата власти на севере Уганды, где обитают племена его сородичей. В качестве эпицентра восстания он наметил одну из угандийских деревень неподалеку от границы с Заиром (ныне Конго). Однако затея провалилась еще в аэропорту Киншасы. Заирские пограничники опознали Амина и вместе с сыном выдворили обратно, хотя Уганда вновь потребовала выдачи президента-террориста.
Король Халед взял со своего гостя твердое обещание никогда больше не возвращаться в политику.
