в коем случае не стрелять! Кто то из вырубовских и так чуть не устроил здесь инферно. От него отчаянно гребут на шлюпках моряки. А за ним… Большой броненосный крейсер типа 'Гарибальди'. Свежая серо- голубая краска. Густой черный дым из труб: похоже, что он уже был на ходу. Облако пара вырывается из котельного… И люди. В воду сыплются с него люди! А сам он все быстрее, прямо на наших глазах валится на правый борт уходя носом под воду! Есть первый! Готов!!!
— Ура-а-а!!!
Второй такой же крейсер стреляет и по нам, и по катерам Вырубова. Он стоит к нам прямо носом. Порванная якорная цепь свисает со скобы клюза. И… Да! И он тоже кренится, медленно, но кренится! Молодцы! И этому поддали… Не успел я оценить состояние корабля и способность его продолжать бой, как в ту же секунду у его борта с грохотом взлетает высоченный фонтан торпедного попадания…
Нам здесь задерживаться больше не резон. Ракетами позывной Вырубова и зеленую. Они свое дело сделали. Слава Богу. Ведь окажись эти броненосные крейсера непосредственно у бона, все могло сложиться иначе. Скорострелки Армстронга — это очень серьезно. И 'Риону' было бы не сдобровать, что уж говорить о брандерах.
Оглядываюсь. Там все пока в порядке: Гаршин со своими уже проходит бон. Хотя как 'все в порядке'… Брандер Тихменева лежит на борту погружаясь кормой. Возле него вижу 'каэлку'. Господи, хоть бы кто уцелел из этих героев…
Слева виден проход в гавань Сасебо. С холма справа от него остервенело бьют батареи. Но это не скорострелки, слава Богу. Дым ползет вниз, снижая видимость в проходе. С одной стороны это плохо. Я никак не могу разобрать кто и где там стоит на рейде и у верфи. На якорях различаю лишь два больших корабля. С сетями или без? Не разобрать. Они к нам развернуты форштевнями и пока не опознаны.
Зато с другой стороны это очень даже хорошо! Если нам трудно разобрать в этом дыму кто там стоит, то из бухты, судя по всему, трудно даже увидеть где мы и сколько нас. Этим моментом необходимо воспользоваться немедленно. Даю ракеты: мой позывной и красную. Вот наконец и он — наш выход! Только теперь передо мной вовсе не старая баржа или шаланда… Проскакиваем в дыму над безопасными для нас минами крепостного поля, и вдруг, как будто кто-то резко приподнял занавес… Прямо перед нами открывается мощный, изящный корпус новейшего броненосца типа 'Лондон'.
— Атака! — не успев даже удивиться такой удаче, ору в рупор Альтфатеру. Василий Андреевич делает утвердительный жест рукой. Готов! Торпеды готовы. Снова проносимся через фонтан разрыва. Брызги бьют в лицо, но мотоциклетные очки на дают им попасть в глаза. Славно — он без сетей. Видимо японцы готовились к выходу. Мельком замечаю, что над 'моим' броненосцем поднят вице-адмиральский флаг. Так получилось. Специально я этого не подгадывал…
Сзади как пристяжные в тройке катера лейтенантов Пилсудского и Головизнина. Разворачиваются веером вправо звенья Пилкина и Ломана. Атака!
По ходу дела вижу дальше в бухте, у самой стенки гавани под краном крейсер типа 'Ивате'. Еще правее него второй броненосец, за ним эльсвикский бронепалубник, третий 'гарибальдиец'… Но, мне уже не до них. Цель нашего звена определена.
— На боевом! К пуску!
Секунды текут как часы. С кораблей бют по нам из всего, что может стрелять.
— Пуск!
Сейчас главное — точно выдерживать на курсе. Но вот, наконец, нос нашего катера, облегчившегося от веса стальных рыбин, приподнимается. Оглядываюсь на мгновенье: так и есть — пантографы аппаратов складываются. Они пусты… Скорость растет, но нужно еще пару-тройку секунд выдерживать курс, иначе при развороте можно 'поймать' свою, еще не ушедшую на глубину установки гироскопа, торпеду. И эти секунды тянутся вечностью. Кажется, что теперь каждый снаряд летит в нас! Осколки бьют по борту, но моторы ревут ровно и уверенно. Слава Богу, пока ничего серьезного. Пора! В развороте проносимся менее чем в полутора кабельтовых от японского флагмана…
Вижу прямо перед собой стоящие борт о борт японские истребители. Один уже на ходу. В нас с них стреляют. Всего их там штук восемь… Эх, мину бы да в эту кучу!
Когда катера нашего звена легли на курс отхода, я как мог пытался уследить за происходящим. Однако с несущегося змейкой на тридцати с лишним узлах катера это совсем не просто. И психологическое состояние только что пережитого сильнейшего возбуждения сказалось. Четко зафиксировались в памяти лишь три последовательных попадания 'уайтхедами' в японский флагман и мощный взрыв на втором броненосце. И еще момент гибели двух катеров второго звена моего отряда. Первый был поражен снарядом и взорвался. Из экипажа лейтенанта Шишко спасся лишь один унтер-офицер. А вот второй катер… Причина случившегося так и осталась тайной. 'Одиннадцатый' лейтенанта Кудревича на полном ходу врезался в 'Ивате'. Прогрохотал мощный взрыв. По борту крейсера полыхнуло огненное зарево. Полетели вверх обломки. Судя по всему катер так и не выпустил своих торпед…
К горлу непроизвольно подкатывает комок. И почему то вовсе не доставляет радости агония вражеского флагмана…
Нам на встречу несутся катера лейтенанта Гаршина. Вторым и третьим звеньями у него командуют Пелль и Болотников. Но в третьем звене только два катера. Кто еще? Позже выяснилось, что катер мичмана Дмитриева был подбит еще при проходе бона. Его экипаж был спасен. За время самой атаки и после нее отряд Гаршина потерял еще один катер. Но Это был катер самого Михаила Георгиевича…
Расходясь на встречных курсах даю им белую ракету в направлении миноносных причалов. Катера звена Болотникова довернули. Отлично! Вдруг получится. В любом случае — это сейчас очень опасные противники, способные серьезно осложнить наш отход. Сзади грохочут минные взрывы. Один, два. Вот ударила целая серия как из пулемета! Жаль, но в дыму и водяных брызгах за кормой происходящее у Сасебо я уже не вижу…
В итоге боя в Сасебском заливе нам удалось потопить оба японских броненосца типа 'Лондон' и два из четырех 'Гарибальдей'. 'Ивате', получивший торпеду и серьезные разрушения вследствие тарана катера Кудревича, сел на грунт прямо у причала. Однако он не опрокинулся, что дало повод японцам говорить лишь о его повреждении, но не утоплении. Еще один броненосный крейсер был поврежден торпедным попаданием, но остался на плаву. Японцы признали так же гибель минного транспорта и трех контрминоносцев. Еще два были повреждены — торпеды Болотникова попали точно в зону их стоянки.
Наши потери — шесть катеров. Шестой — 'Двадцать третий' лейтенанта Гаршина — выходил из атаки последним и был подбит снарядом с японского контрминоносца прямо в Сасебской бухте, в результате чего загорелся и потерял ход. Понимая, что уйти уже не удастся, экипаж взорвал свой кораблик. За дымом и маневрирующими в бухте японскими миноносцами, с других катеров за этим не уследили и подобрать своих не смогли. Поэтому нужно отдать должное японским миноносникам: они вытащили из воды всех, даже тяжело раненных и обожженных механика и моториста, которые, увы, скончались в береговом госпитале. Остальные наши товарищи, включая восьмерых спасенных с других погибших катеров, вернулись из плена через пять месяцев после окончания боевых действий…
Спустя сорок пять минут с момента прохода моего катера за бон, все было кончено. Провожаемые нестройной пальбой береговых батарей, 'каэлки' уходили от залива Сасебо на запад. Впереди был виден силуэт 'Риона', а дальше за ним дымы остальных егорьевских 'рысаков'.
Второй брандер с винтом, наполовину вышедшим из воды, обессилено и безнадежно приткнулся к небольшому островку, и кто то из вырубовских не ожидая моей команды уже снимает с него экипаж. Молодцы! Во-время: из залива выходят несколько японских истребителей направляясь к нашему брандеру. Нас им уже не догнать, а со скорострелками крейсеров днем они связываться не будут. Однако подцепляться придется на ходу. Слава Богу, что мы хорошо смогли в этом потренироваться…
Глава 11. Черные корабли. Третье пришествие
Токийский залив, Токио февраль 1905 года.
Облачная пелена на востоке начала слегка сереть. Светает… Като Шиба вздохнул. Он заступил на пост три с половиной часа назад. Скоро ему предстояло сменяться. Дождевик вполне сносно держал влагу,
