отдельный батальон дивизии. Командиры батальонов могут выводить в резерв 1 взвод, командиры полков — 1 роту.
Боевые участки будут увеличены из расчета интервала между солдатами в цепи 5–6 шагов.
Артиллерийская батарея сокращается до 4 орудий и основным методом стрельбы является отныне стрельба с закрытых позиций по угломеру. Стрельба с открытых позиций должна производиться в исключительных случаях. В штат батарей вводятся корректировщики или, если хочешь, артиллерийские разведчики.
Теперь о конкретном порядке реорганизации. Сейчас мы имеем в составе дивизии 2 бригадных и 4 полковых штаба, 16 батальонов старой организации. Каждая бригада будет переформирована в дивизию нового образца, бригадные штабы преобразуются в полковые. Еще один дивизионный штаб будет сформирован заново…
Ну, вот, где-то так…
— Василий, допустим, с пехотой все логично. И, по большей части, понятно. А как же кавалерия?
— Здесь тема отдельная. Пока я бы ничего кардинально не менял. Ну, тачанки, это естественно. А вот с организацией, на мой взгляд, пока ничего делать не стоит.
— Почему?
— А сам-то не догадываешься, главный танкист?
— Ты хочешь сказать, что появление танковых войск приведет к отмиранию кавалерии ВООБЩЕ?
— Не сразу, не единомоментно. Но по мере улучшения скоростных и маневренных характеристик танков, а главное — их автономности, это неизбежно. А уж когда у пока что пехоты появится бронетранспортер — и подавно.
— А как же казаки?
— Казаки, Михаил, это не просто род кавалерии. Это… Епт… Миша! На пол! Ложись!!!
Уловив далекий звук орудийного выстрела, Балк резко вскочил и увлекая за собой Великого князя бросился в угол комнаты, где темнел лаз в подвал. И в ту же секунду первый снаряд врезался в угол дома. Грохот. Дым и кирпичная пыль заволокли комнату. Посыпались стекла… Еще два снаряда упали вблизи фундамента.
Воспользовавшись моментом Василий одним броском достиг лаза, затащив Михаила в подвал. И вовремя. Два из трех снарядов второго залпа угодили точно в середину дома. Деревянная мансарда развалилась как игрушечный домик в сторону разбитой фасадной стены. Третий залп лег менее удачно: в руины дома попал только один из его снарядов, довершив превращение единственного кирпичного особняка на южной окраине Йокогамы в невысокую груду дымящихся развалин…
Канонада и грохот разрывов стихли. Вокруг превращенного в руины дома раздавались лишь крики кинувшихся разбирать завал гвардейцев и спецназовцев, ржание напуганных лошадей. Неожиданно тонким голоском запричитал Бурнос, ворочая в одиночку доски стропил. Громко стонал один из часовых, посеченный осколками. Еще двое солдат и прапорщик погибли…
Откашлявшись Михаил приподнялся на локтях.
— Василий! Ты жив…
Рядом кто-то закопошился…
— Да, блин, чего ему сделается… Он же памятник… Жив, жив. Только чем-то по балде приложило так, что до сих пор небо в алмазах. Блин, как чувствовал. Не подводит пока… Сам как? Цел?
— Слава Богу… Плечо ушибло слегка. И… Что это было? За три-то часа до окончания перемирия? И что ты почувствовал?
— Что было? Вас, Ваше Императорское высочество, только что замочить хотели. Конкретно и на полном серьезе.
— Но…
— Без 'но'. Давай выбираться отсюда по добру поздорову. Вот твари… Шустовскому каюк. Однозначно… Вроде свет в том углу пробивается. Осторожнее! Руки-ноги не переломай.
А чувствовал… Помнишь на рассвете тот шальной снарядик, что на пустыре рванул? Никакой он был не шальной… Я потому еще всех из дома и убрал. Не только чтоб нам пообщаться без лишних ушей.
— А почему сразу и мы не ушли?
— Ты бы не пошел. Типа, не дело перед гвардейцами страх показывать. Хотя в нашем случае оказалось бы — предусмотрительность.
— Твоя правда… Бурнос! Это мы! Здесь еще несколько бревен. Отсюда не сдвинуть…
Но все-таки, Вась, как догнал до возможности этого 'подарка'?
— Историю японскую поизучал, прежде чем к тебе в гости отправляться…
Саша! Там в правом углу под столом должен быть мой чемодан. Откопай обязательно. Если открылся — все бумажки найди и собери. Головой отвечаешь…
— И что там, в их истории?
— А в их истории — нет человека, нет проблемы. Помнишь пулю в Кондратенко? А по тебе разве не стреляли? А как Макарова на мину заманить хотели? У них, знаешь ли, ликвидация вражеского военачальника или политика приравнивается по значению к важнейшей боевой операции. Их кланы нидзя, кстати, этим на жизнь зарабатывали. А твой нынешний случай просто хрестоматийный. Примерно так у них грохнули главного конкурента их 'великого объединителя' Оды Нобунаги — Сингена Такэду. Подробности, если хочешь, потом расскажу. А ты сейчас их генеральскому самурайству очень мешаешь. Ибо твой статус позволяет подписать не перемирие, а мирный договор. Все ясно?
— Логично… Сам я до этого не додумался.
— Я тоже считал, что ТАКОЕ маловероятно. Но, вот, как видишь. Есть у них те, кто всегда предпочтет воевать до последнего японца. Только Бусидо вещь обоюдоострая, в отличие от катаны…
Так… Руку давайте, Михаил Александрович. Да поаккуратнее господа, поаккуратнее, или хотите сами вместе с Великим князем в подвал провалиться?
— Спасибо. Благодарю, Василий Александрович, — Михаил наконец смог выбраться из щели и отряхиваясь, с улыбкой добавил, — Если не ошибаюсь, вы третий раз спасаете мне жизнь, или четвертый?
— Не стоит благодарностей, Ваше Императорское высочество. Бог помог…
Вокруг раздавались нервные смешки и реплики офицеров. Краем глаза Василий успел заметить две казачьих сотни с шашками наголо, галопом уходящих в сторону холма, за которым судя по всему и находилась стрелявшая японская батарея. Перемирие перемирием, но казачков сейчас ничто не остановит…
— Господа! Не толпитесь здесь ради бога! Еще залп и через секунду всех накроет. Мы живы и даже не поцарапаны. И раненым займитесь кто нибудь. Ничего принципиально не изменилось. Совещаться мы не закончили, хоть кто-то и пытался нам помешать. Все. Расходитесь. Серж, оставьте только нам чем- нибудь горло промочить. И казаков верните. Перемирие же…
Кстати, Василий Александрович… Хоть нам и не дали договорить в нормальной обстановке, предупреждаю сразу: Вам, любезнейший, увильнуть от раздачи и отсидеться за юбкой молодой жены тоже не получится. Крайнего нашел разгребать…
Поэтому готовьтесь-ка, друг мой, к прощанию с морскими погонами. Переводишься в гвардию. Мы с Щербачевым представление на тебя и все, что к нему прилагается, Николаю Александровичу уже подготовили. Ага! Возражать бессмысленно. А ты как думал?
Так, смотри-ка, Бурнос отрыл чьи то пропавшие пожитки! И это, похоже, то, что было недавно твоим баулом! Погибла 'мечта оккупанта'…
— Ваше императорс…
— Слушаем, слушаем, друг любезный! Все откопал?
— Так точно! Только, Василий Александрович… Чемоданчик то Ваш, он того… Я вот тут все что смог достал, прополз… Больше там бумаг нету. И не промокли, слава Богу, коньячок то в подпол через щель сразу стек…
— Давай сюда все. Быстро. И сумку. Да не сыпь же на землю то, господи! Руки крюки!
