мирное время. Рабочая группа № 11 (военно-морская секция) этой комиссии в составе экспертов В. П. Жуковского, И. Б. Колтона, А. Храптовича, Е. Д. Чернова и др. в период с 25 января по 14 марта 1991 г. была ознакомлена Главной военной прокуратурой с материалами по фактам катастроф и аварий подводных лодок.
Из рассмотрения материалов работы правительственной комиссии и уголовного дела по факту катастрофы К-219 эксперты уяснили следующие обстоятельства и причины этого чрезвычайного происшествия.
1. Ракетная шахта № 6 на этой лодке имела неисправность арматуры, состоявшую в пропускании внутрь шахты забортной воды. Во время подготовки корабля к боевой службе производился ремонт арматуры, но документы, удостоверяющие качество выполненных работ, в деле отсутствуют.
Опасность неисправности заключалась в том, что несанкционированное заполнение негерметичной шахты при погружении ПЛ на глубину, на которой давление воды на корпус ракеты достигнет разрушающей величины, неизбежно вызовет взрыв соединившихся в шахте компонентов ракетного топлива с непредсказуемыми последствиями для корабля и экипажа.
2. На контрольном выходе перед походом на боевую службу старшина команды ракетчиков в присутствии флагманского специалиста дивизии проверил работу этой арматуры, не уведомив ЦП, и было установлено, что в шахту поступает забортная вода. Флагманский специалист приказал старшине команды: «Снять сигнал, Вода в шахте № 6»», это приказание было выполнено, т. е. сигнал был отключен.
После возвращения в базу командованию о негерметичности шахты № 6 не доложили. Командир БЧ-2 (ракетной) капитан 3-го ранга А. В. Петрачков (он же — командир IV отсека) об этом знал, но на разборе результатов контрольного выхода командиру корабля не доложил.
В результате с этой неисправностью корабль ушел на боевую службу.
3. Помощник командира РПКСН, делая обход корабля утром 3 октября 1986 г., увидел, что в IV (ракетном) отсеке матросы во главе с командиром БЧ-2 и мичманом В. В. Чепиженко проводят нештатный шланг от ракетной шахты № 6 в шпигат для грязной воды в гальюне отсека с целью что-то сливать из шахты. Помощник командира приказал им прекратить эти действия и бросился на ГКП. Едва он прибежал на ГКП, в шахте № 6 произошел взрыв.
4. Взрыв произошел, когда вода заполнила шахту с ракетой и когда при погружении корабля в шахте создалось давление, разрушившее емкости окислителя и горючего ракеты (более 5 кг/см2).
5. Взрыв соединившихся компонентов ракетного топлива вырвал крышку ракетной шахты № 6, разгерметизировав ее, и выбросил из нее поврежденную головную часть ракеты.
6. Какие-либо сведения о возникновении и развитии возгораний или пожаров как в аварийном, так и в смежных отсеках в материалах уголовного дела отсутствуют.
7. Попадание в IV и, позже, в V отсек высокотоксичных паров ракетного топлива и поступление забортной воды в IV отсек связывается с предпринятой попыткой промыть трюм IV отсека и поврежденную ракетную шахту № 6 с использованием штатной системы орошения и с непринятием мер по герметизации кормовых (с V по X) отсеков и не созданием в них воздушного подпора (или вакуума в аварийном IV отсеке).
8. Затопление РПКСН из надводного положения произошло вследствие потери контроля за работой системы орошения, а после самопроизвольной остановки насоса орошения — из-за поступления воды в прочный корпус через незакрытую арматуру системы орошения.
9. Установлено, что во время подготовки к походу на боевую службу в экипаже заменили не менее 35 % штатного личного состава.
Напомню, что в общих положениях «Курса боевой подготовки АПЛ» говорится:
Совершенно очевидно, что в связи с имевшейся неисправностью арматуры ракетной шахты № 6 РПКСН необходимо было отставить от похода и вывести из состава кораблей постоянной боевой готовности до устранения неисправности. Разрешение на выход в море на К-219 для отработки и сдачи задач Л-2, Л-3 и СЛ в полном объеме могло быть дано экипажу только после устранения неисправности ракетной шахты № 6.
Только после соблюдения этой процедуры восстановивший свою перволинейность экипаж И. Британова получал право похода на боевую службу. Разрешение на выход по плану боевой службы от командующего флотилии могло быть получено после положительных результатов контрольного выхода.
Казалось бы, для Государственной комиссии вполне хватало этой информации, чтобы понять и зафиксировать страшный факт: в том, что произошло с К-219, в первую очередь повинен не экипаж, а те, кто буквально вытолкнул его в дальний поход на неисправном корабле — командование дивизии и флотилии.
Однако Государственная комиссия не увидела прямой причинно-следственной связи между действиями или бездействием командиров соединения и объединения и направлением в поход на боевую службу небоеготового экипажа на корабле, имевшем неисправности, несовместимые с погружением в подводное положение, и ставшие предпосылкой к катастрофе.
Государственная комиссия лишь зафиксировала следующее.
1. Отсутствовал надлежащий контроль за подготовкой корабля к выполнению задач длительного плавания. Подготовка и укомплектование экипажа корабля осуществлялись с нарушениями требований руководящих документов[15].
2. Не были сделаны должные выводы из имевших место в последние годы катастроф, аварий и происшествий с кораблями, судами, вооружением и военной техникой, не были приняты действенные меры по их предупреждению[16].
3. В планировании использования кораблей и экипажей имели место факты поспешности, непродуманности, безответственности, приводившие к многочисленным изменениям планов использования кораблей и экипажей флотилии[17].
4. Упущения в организаторской и политико-воспитательной работе не позволили сплотить экипаж, создать в нем обстановку уставной требовательности, взаимовыручки и решимости спасти свой корабль.
5. Имеются существенные недостатки в профессиональной подготовке и морской выучке командного состава кораблей соединения.
Экипаж подводного крейсера, неудовлетворительно подготовленный к эксплуатации своего корабля, в результате формальной боевой подготовки, спланированной и проводимой с нарушениями действующих на флоте правил, неудовлетворительно укомплектованный перед своим последним походом, был выпущен в море на боевое патрулирование.
Словом, Государственная комиссия пришла к выводу, что в аварии и перерастании ее в катастрофу вина экипажа корабля превалировала, и санкционировала возбуждение по факту катастрофы уголовного дела.
Как это было и ранее, мнение комиссии формировалось на основе материалов, представленных Главкоматом ВМФ в подтверждении версии, принятой Главнокомандующим адмиралом флота В. Н. Чернавиным.
Главная военная прокуратура, выполнив план следственных действий, определила виновными в катастрофе К-219 командира РПКСН капитана 2-го ранга И. А. Британова, старшего помощника командира капитана 2-го ранга С. В. Владимирова, командира БЧ-5 капитана 2-го ранга И. П. Красильникова, командира дивизиона живучести капитана 3-го ранга О. М.Лысенко и командира БЧ-2 капитана 3-го ранга А. В. Петрачкова. Их вина состояла в следующем.
