ответил. Приказал трогаться, и карета помчалась прочь, ее быстро поглотил вязкий туман. Передо мной возвышался Горнвилль. Такой величественный и мрачный, хранивший много старых секретов. Некоторые из них помимо воли стали частью меня, и я во что бы то ни стало поклялась их раскрыть. И неважно, какую цену мне придется за это заплатить.
Молодой человек был вне себя от бешенства. Целый день он только и делал, что успокаивал отца. Сначала пытался убедить того не казнить служанку. Потом, после несостоявшейся расправы над Хейли, ситуация повторилась. С одной лишь разницей — теперь граф мечтал убить Ноэминь. Травнице вздумалось заступиться за преступницу! Идиотка! Алесс был уверен, что она спит в своей комнате, ни о чем не догадываясь, но эта чертовка каким-то образом узнала о наказании и решила, что имеет право пойти против воли графа. Отправилась спасать убийцу и отравительницу. Героиня сентиментального романа! Ко всему прочему еще и Хейли с утра все нервы вытрепала. Вместо того чтобы просто ответить на заданные вопросы, признаться в содеянном и молить о прощении, беспрестанно рыдала и с завидным упрямством проклинала д'Оранов. Но и без ее раскаяния было ясно, кто покушался на его жизнь. Хейли так люто ненавидела Алессандра, что сомнений в ее виновности не оставалось. Еще одна ненормальная! Он и словом ее не обидел, но девчонка почему-то считала его врагом номер один. А Ноэминь отказывалась верить очевидному. Наивная! Каких же трудов Алессу стоило уговорить Моркеса не принимать поспешных решений по отношению к травнице. Он даже надеялся, что Ноэ не вернется в замок, прямиком из Мэйнвилля отправится в Элаир. Это было бы, пожалуй, лучшим выходом. Для нее.
Но высшая как ни в чем не бывало заявилась в Горнвилль и, как доложили слуги, заперлась у себя. Сумасшедшая! Неужели она совсем не боится гнева графа? Определенно, сумасшедшая! Сколько раз за эти дни он клялся себе, что впредь даже не взглянет в ее сторону, позабудет о Ноэ и научится жить без нее. Но ни вино, ни случайные связи не могли заставить его не думать о ней. А когда увидел ее без сознания, такую беззащитную и слабую, чуть с ума не сошел. Сутки напролет сидел возле постели, словно верный пес, тревожно вслушиваясь в неровное дыхание девушки. Вот только исправить уже ничего было нельзя. Ноэминь обманула его. Предала! Будет лучше, если она как можно скорее уедет из Олшира, пока та тварь, что охотится за ней, не убила ее и пока он, Алесс, еще сдерживается, чтобы не отомстить. Именно это он сейчас собирался ей сказать. Убираться из Горнвилля. И из его сердца.
Вернувшись в замок, узнала, что Лария уже уехала, а граф заперся у себя и никого не хотел принимать. Пришлось отложить разговор до поры до времени. Да, наверное, это и к лучшему. Пусть немного остынет, возможно, тогда ему удастся меня понять. И простить.
— Ты с ума сошла?! Что за сцену устроила в Мэйнвилле?! Жить надоело?! — Ураган под названием Алессандр ворвался в мою комнату. Я отвернулась от окна, в которое последние часы безотчетно пялилась, и подняла на него взгляд.
— Ноэ!
— По-твоему, я могла спокойно смотреть, как над ней издеваются? Да что с вами со всеми?! — воскликнула, вскакивая с кресла. — Почему вы так бессердечны?! Никто не пытался помешать ему. Моркес обвинил Хейли во всех грехах, даже толком не разобравшись.
— У нее нашли камень Илэйн!
— Но это не значит, что она убила Катана! — Мой голос больше походил на глухой рык. — В момент смерти рядом с ним была Шанталь. Не думал ли ты, что твоя больная сестренка провела ритуал, а потом убила заставшего ее врасплох слугу?! — выпалила на одном дыхании и тут же осеклась под потемневшим от гнева взглядом.
— Не смей! Не смей даже в мыслях допускать подобное! — угрожающе прошипел д'Оран, делая шаг мне навстречу. Я невольно попятилась к стене. Ледяные нотки в его голосе напугали меня, но вместе с тем вызвали новый приступ раздражения.
— И что? Последуешь примеру отца? Прикажешь выпороть меня плетью?! Как Хейли?! Я дерзко вскинула голову, бросая ему вызов. Плечи коснулись холодного камня. Не отрывая от меня гипнотического взгляда, в котором смешалось все: ненависть, обида, страсть, боль, Алесс приблизился ко мне вплотную.
— Ну же, д'Оран… — Я намеренно распаляла в нем гнев, стремясь понять, насколько далеко он способен зайти, желая наказать меня за сегодняшний поступок и за многое другое, о чем я не догадывалась, но в чем, уверена, Алесс меня обвинял. — Что ты со мной сделаешь? Как накажешь за то, что я посмела назвать Шанталь убийцей? За то, что вступилась за Хейли? Голубые глаза вспыхнули недобрым огнем. Я уже успела пожалеть о вырвавшихся опрометчивых словах и пообещать себе сегодня же, если останусь жива, прикусить свой длинный язык.
— Как же сильно я тебя ненавижу, — прошептал он севшим, каким-то незнакомым мне голосом. — И как же сильно люблю… Заключив мое лицо в ладони, д'Оран с жадностью прижался к моим губам. Такого «наказания» я от него не ожидала. Крики, упреки, даже пощечину, но не полный страсти поцелуй, почти болью отозвавшийся в моем сердце. Даже не пытаясь сопротивляться, я прильнула к нему, желая раствориться в нем, умереть в его объятиях, снова и снова чувствовать, как губы касаются моих. Этот поцелуй должен был длиться вечно, но Алессандр неожиданно отпрянул. И снова ко мне обращался чужой, незнакомый голос:
— Все-таки ненависть оказалась сильнее моих чувств, Ноэ. Никогда не прощу тебе измену! — С этими словами он выбежал из комнаты, яростно хлопнув дверью. Силы Мороса! О чем он?! Какая измена? Во что он со мной играет?! В памяти всплыли слова Кьяры: «Алессандр никогда не изменится. Когда поймет, что ты у его ног, забудет о тебе, как забыл обо всех остальных. Ты всего лишь еще одна вершина, которую он стремится покорить…» Что ж, де Касс оказалась права. Еще одна вершина завоевана. Я снова уставилась в окно, до крови кусая губы, чтобы не разрыдаться.
В одиноком доме на самом краю небольшой деревушки старик, слывший среди крестьян отшельником, поджидал необычную гостью. Он не был похож на радушного хозяина, наоборот, на его мрачном лице отпечаталась целая гамма чувств: от простого недовольства до крайней степени возмущения. В предусмотрительно оставленную открытой дверь проскользнуло хрупкое существо. Девушка на мгновенье замерла, увидев грозного повелителя, да так и осталась стоять ни жива, ни мертва (если так можно сказать об ожившей покойнице) посреди комнаты.
— Лея, я призвал тебя служить и повиноваться мне беспрекословно, не раздумывая и не рассуждая, — цедил сквозь зубы, даже не поднимая головы, старик. — Я приказал тебе не трогать Ноэминь. Ее время еще не пришло. Она мне пока нужна живой. Но ты почему-то решила поступить по-своему.
— Вы ведь знаете, мне нет и не будет покоя ни на земле, ни в каком другом месте, пока человек, воскресивший меня, не погибнет, — в страхе пролепетала девушка.
— Не хочу слушать твои жалкие оправдания. Мне нет больше до тебя дела. Вон из моего дома! — указывая на дверь, закричал старик.
Не успела Лея оказаться за калиткой, как три демона тьмы, верные слуги своего господина, появились из ниоткуда и бросились на девушку, второй раз за короткое время лишив ее жизни. И если бы у Леи была душа, она наверняка порадовалась бы за свою хозяйку, которая, наконец, обрела долгожданный покой.
На другой день растерзанное тело несчастной нашли на ступенях церкви Мэйнвилля. Весть об этом молниеносно облетела все графство, и его население испытало странное, двойственное чувство: жалость к так безвременно погибшей девушке и облегчение от смерти нечеловеческого существа, заставлявшего людей пребывать в постоянном страхе.
Глава седьмая ПРОЗРЕНИЕ
