схватила собранную заранее сумку и кинулась к двери. Больше я ни на секунду не останусь в этом проклятом доме! Гори Горнвилль и ты, д'Оран, синим пламенем!
Запнулась на краю лестницы, едва не покатившись вниз, к его ногам. В отчаянии закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос. Глаза и так заволакивали слезы. Зачем он меня преследует?! Разве я еще недостаточно наказана?! Первой мыслью было бежать обратно. Но куда? От него мне не было спасения. Пересилив страх, понеслась вниз, перепрыгивая через ступеньки. Только бы прошмыгнуть мимо, выбежать во двор, где меня уже ждала оседланная лошадь, и мчаться без оглядки, пока не окажусь далеко-далеко от него и его холодных голубых глаз. Д'Оран последовал за мной. В ночь, где бушевала буря, подстать моему настроению, где сумасшедшие капли низвергались с небес. Я слышала за спиной торопливые шаги, его дыхание, неотвратимо настигающие меня. Не выдержав, обернулась и громко, насколько хватило воздуха в легких, закричала:
— Что тебе еще надо?! Зачем ты меня преследуешь?! Алессандр ускорил шаг, приближаясь ко мне. Резкие порывы ветра пригибали деревья, бились нещадно о стены замка, из которого когда-то спасалась бегством Ларана и из которого теперь бежала я. Через секунду на мне не осталось сухого места. Дождь с новой силой обрушился на промерзшую землю; шумел, выл ветер и его стоны сливались с моими криками.
— Я тебя презираю! Презираю и ненавижу! Будь ты проклят! — в истерике рыдала я, даже не пытаясь совладать с собой. А он казался таким спокойным, таким надменным, что я едва уловила его слова:
— Ну и презирай на здоровье! Для меня это теперь не имеет никакого значения!
Хочу лишь пожелать тебе напоследок: убирайся скорей и никогда вновь не появляйся в Горнвилле. Я не хочу тебя больше знать!
Часть четвертая ИНТРИГИ ПОСВЯЩЕННЫХ
Глава первая ЗАВЕЩАНИЕ
В лучах заходящего солнца особняк на Вишневой улице казался еще привлекательнее. Только сейчас, пройдя через небольшую потайную калитку, поняла, как сильно соскучилась по родным местам. Всевышний! Наконец-то я дома! Приближаясь к парадному входу, залюбовалась садом. Все здесь было таким же, как и в день моего отъезда: мощеные красным кирпичом дорожки, металлические скамейки с витиеватыми спинками и подлокотниками, заснувшие в эту пору года миниатюрные фонтанчики, обильно припорошенные снегом. Деревья и кустарники, посеребренные инеем, напоминали сказочные персонажи. Захотелось дотронуться до тонких ледяных веточек, чтобы услышать их мелодичный, волшебный звон. Но услышала я совсем иное:
— Девочка, родная! Хвала небесам, наконец-то ты вернулась! Навстречу мне бежала Квенна — моя няня. Она уже успела прослезиться и теперь, отчаянно шмыгая носом, украдкой вытирала набегавшие слезы.
Следом за Квенной во двор высыпала остальная прислуга. Обняв всех по очереди, поспешила в дом, увлекая за собой встречающих, иначе бы они так и стояли на холоде, пока окончательно не замерзли. После купания в горячей ароматной воде, я устроилась в кресле перед камином.
На столе дымилась чашка превосходного чая, рядом на блюде лежала горка хрустящих гренок, пожаренных до золотистых корочек; именно так, как я любила. И все было бы замечательно, если бы со мной была мама…
Постаралась отогнать грустные мысли, чтобы не разрыдаться. Плакать мне сейчас никак нельзя. Нужно призвать все свое мужество, чтобы при разговоре с Эмином дать ему достойный отпор. В то, что брат встретит меня с распростертыми объятиями, верилось мало.
— Ноэ, мы так за тебя переживали! — Квенна проскользнула в приоткрытую дверь и вновь попыталась заключить меня в объятия. В который раз за этот вечер.
— Где Эмин? — перебила я няню.
— Со вчерашнего дня дома не появлялся, — возмущенно проговорила женщина. — Видела бы ты, что он тут вытворял… Я с облегчением вздохнула и, поднявшись с кресла, подошла к окну. Хвала Всевышнему! Значит, сегодня мне удастся спокойно отдохнуть. Квенна, не умолкая ни на секунду, продолжала жаловаться на виконта. Оказывается, все, что было ценного в этом доме, брат уже успел продать или заложить.
— Эмин добился, что завещание зачитают раньше назначенного срока! — сетовала няня. — Он будет неприятно удивлен, узнав о твоем возвращении. Я усмехнулась.
— Надеялся, если завещание огласят без меня, ему будет легче творить свои делишки. Брату не терпится вступить в права наследника, чтобы быстрее пустить по ветру то, что еще не успел растранжирить. Как это ни прискорбно, скоро Эмин не только унаследует огромные владения лей Саров и Валейнов, но также станет обладателем титулов матери и отца. На этом неприятные известия не закончились.
— И это еще не все, — печально возвестила Квенна. — Так как вы являетесь единственными наследниками и в семье больше нет мужчин, способных оспорить его притязания, Эмин хочет стать твоим опекуном. Я застыла посреди комнаты, отказываясь верить в услышанное. Думала, с возвращением в Элаир черная полоса в моей жизни закончилась. Как же я ошибалась!
Если это случится, я буду в полной власти Эмина. Он сможет делать со мной все, что пожелает: выдать замуж, отправить в монастырь или в одно из наших отдаленных поместий, где я проведу остаток своих дней. Подобные перспективы не радовали.
— Эмину мало того, что к нему перейдут все богатства, он еще решил прибрать к рукам ту небольшую часть, которая положена мне по закону! — Я снова чуть не разрыдалась. — Когда огласят завещание?
— В субботу нотариус приедет к нам, — сочувственно прошептала няня, понимая, каким ударом оказалась для меня эта новость. Значит, через два дня. Через два дня я буду в полной от него зависимости. Единственный способ избавиться от опеки брата — снова исчезнуть из Элаира. Вот только бежать мне уже было некуда.
— Ты, наверное, устала, — засуетилась Квенна, расстилая постель и стараясь не смотреть на меня. — Ложись спать, утро вечера мудренее. Завтра будет новый день, и мы что-нибудь придумаем. Поцеловав на прощание, няня заспешила к выходу, как бы предчувствуя, что сейчас я задам вопрос, который она так страшилась услышать.
— Квенна! — окликнула ее. Та испуганно замерла. — Почему скрыла от меня правду? Почему молчала все эти годы? Няня медленно обернулась.
— Ты все знаешь?
— А, по-твоему, можно прожить в Олшире пять месяцев, и так и остаться в счастливом неведении? Не повстречать Ларию, не услышать историю Лараны и проклятого альяри!
— Я… я ведь просила тебя возвращаться, в своих письмах, — комкая белый передник, невнятно бормотала няня, стараясь найти слова оправдания. Вот только в тот момент в моих глазах ей не было оправдания. Приблизившись, с упреком проговорила:
— Ты не рассказала маме о браслете, видела, как он убивает ее, какую боль причиняет, но молчала.
— Неправда! Я умоляла ее избавиться от альяри! — Плечи женщины вздрагивали от беззвучных рыданий. — Но Медора ничего не хотела слушать. Она словно обезумела! Могла ли я, простая служанка,
