– Я пообещала, что мы будем чаще видеться... Я помогу им отремонтировать крышу. Видел, какая у них избенка? На ладан дышит.
– Раньше я не замечал у тебя стремления к благотворительности.
– Раньше я была другая! – отрезала она.
Это была чистая правда. Лавров не узнавал надменной гламурной красавицы. Еще месяц назад ей бы просто в голову не пришло ехать в захудалое Орехово... и тем более в Черный Лог. За всем этим скрывалась какая-то тайна.
– Они будут присматривать за домом в мое отсутствие, – добавила Глория. – Лучше нанять родственников, чем чужих людей...
Начальник охраны с сомнением хмыкнул. Родственники порой хуже посторонних. Ну, хозяин – барин. Вернее, хозяйка – барыня.
– Колбин не раскошелится, – напомнил он. – А за домик господина Таленникова с тебя потребуют кругленькую сумму! Хоромы-то не из дешевых.
– Знаю. Но попытаться можно.
Ей было плевать, даст Колбин денег или откажет. Мысль о том, куда переселилась
Лавров по-своему истолковал ее молчание.
– Задумалась? То-то!
– Задумаешься тут, – выдохнула она. – Господи! Во что я вляпалась?
На ум пришли слова покойного мужа: «Приключений ищешь? Так они сами тебя найдут!»
Она подошла к большому круглому зеркалу и принялась внимательно изучать свое отражение. Никаких признаков превращения в колдунью заметно не было. Пока...
– Надо съездить по указанному в письме адресу и проверить, кто там проживает.
– Уже проверил, – сказал Лавров. – Дорошенко Людмила Петровна, пенсионерка.
Глория пожала плечами в недоумении.
– Пенсионерка? Может, это мать Санты?
– Ага. Или бабушка...
Лавров злился, потому что чувствовал себя слепым, вынужденным действовать методом тыка. Глория о чем-то умалчивает, как пить дать.
– Возможно, пенсионерка в той квартире только зарегистрирована, – вслух рассуждал он. – Съездить придется, ты права.
– Слушай, я голодная...
В холодильнике нашлись яйца, сыр, помидоры и сливочное масло. Пока она готовила простенький завтрак, совсем рассвело. Лавров жевал яичницу, думая о Санте.
– Нам сильно повезет, если он снимает у Людмилы Петровны квартиру...
– Зачем-то он оставил этот адрес, – сказала Глория, наливая кофе.
– Вот именно... Зачем?
– Гадать бессмысленно. Когда поедем?
– Я тебя туда не возьму!
Лавров хотел сказать, что в квартире может быть заложено взрывное устройство, но вовремя прикусил язык. Санта понятия не имел, кто захочет купить дом и явится в Черный Лог. А если имел?
Конверт с адресом, полученный ими от сельской фельдшерицы, основательно спутал карты.
– Не люблю откладывать дела в долгий ящик... Прямо сейчас и поеду.
– Я с тобой...
– Нет! – рассердился Лавров. – Скоро придет охранник. Побудешь с ним, пока я не вернусь. Забыла, чем закончил твой муж? Прости... – Он положил ладонь на ее руку, покаянно понурился. – Прости, ладно? Вырвалось... Я же боюсь за тебя! Не дай бог с тобой тоже...
Он запнулся и замолчал. Робкая улыбка тронула ее губы.
– Ты же мне не веришь...
– Верю, – фальшиво возразил он. – Но я обязан заботиться о твоей безопасности.
Она вдруг сообразила, что ее жутко раздражает цвет обоев, сиреневые шторы и ореховая мебель. Бледные пастельные цвета уныния. Пожалуй, стоит полностью поменять интерьер квартиры. Завтра же она вызовет дизайнера и... Черта с два! Деньги, оставшиеся у нее на счете, тают, а Колбин не спешит их пополнять. Экономист! При Толике был тише воды ниже травы... а тут поднял голову, раскомандовался...
– Может, конверт предназначался кому-то другому?
– Все равно... – обронила она.
Это не вызвало у Лаврова протеста. Она права. Ему все равно, какие глупости совершать, лишь бы продолжать находиться с ней рядом.
Глава 23
Алина Нефедова выпорхнула из черного «Лексуса» и ойкнула. Нога в модельной туфельке встряла в коровью лепешку.
– Я же тебе говорил, надень кроссовки, – улыбнулся Берестов. – Да... редко ты бываешь на своей даче. Это же село, дорогая! Здесь ходят коровы...
Алина, чуть не плача, оттирала туфлю о траву.
– Я сюда лет пять не ездила. С тех пор, как...
– Понятно.
Берестов вышел из машины, размялся и зевнул. Не мешало бы отдохнуть хотя бы сутки, выспаться вволю. В последнее время он выбился из сил, переутомился. Суета поглотила его – дела, дела и дела. А жить-то когда?
– Хорошо, что ты вытащила меня сюда... – Он привлек Алину к себе и поцеловал. – Ну, показывай свою фазенду.
– Какая там фазенда... деревянная хибара.
– Не скромничай. По дороге я видел нормальные домики. Типичная сельская застройка.
Берестов знал нескольких агентов по недвижимости и обещал помочь с продажей дома в Прокудинке. Но сначала захотел увидеть объект. «Не люблю быть голословным, – объяснил он Алине. – Говорить с агентом надо по существу». Она обрадовалась.
Днем Берестова не выловишь. «Зато ночь в моем полном распоряжении, – шутил он. – Я очень выгодный муж. Богатый и занятой!» Алина отметила про себя, что время для свиданий он все же находит. И это льстило ей.
Наконец Станислав Олегович выделил утро для поездки в деревню.
«Надеюсь, до обеда мы управимся. У меня очень плотный график. И нарушать его я не намерен».
Вот так лаконично выражался презентабельный господин, которого она надеялась в скором будущем назвать своим мужем. Образ Толика долго оставался иконой, но сколько можно молиться на чужого бога? А после его смерти незримая рука будто закрыла портрет возлюбленного черным флером, как закрывают зеркала в присутствии покойника...
– Здесь чудесно! – восхищался Берестов. – И главное – людей мало. Когда-нибудь я непременно стану помещиком, построю себе уютный коттедж над речкой и навсегда уеду из кошмарной Москвы. Буду разводить кур, овец... лошадиную ферму открою. Ты умеешь ездить верхом?
– Нет.
– Я тебя научу. Посмотри, какие тут просторы...
Алина волновалась. Улица, где они с братом любили прогуливаться и кататься на велосипедах, вызвала у нее слезы. Она отвернулась и украдкой, стараясь не размазать румяна, вытерла щеки. Берестов любовался деревенским пейзажем, не замечая ее грусти.
Они подошли к забору нефедовской дачи. Калитка была открыта, трава во дворе примята. Где-то рядом закричал петух, заблеяла коза. Потянуло дымком... Хозяйки растапливали печи, готовились стряпать. В
