В комнате, куда все, кроме гида, вошли, не было ни души. Под потолком, на мраморном щитке горело пять лампочек, и одна из них была золотого цвета.
— Смотри! — сказал Маратик Асе, показывая на золотой огонек.
— Тихо! — приказал Ефрем.
Тут нижняя часть стены раздвинулась, и в комнату выкатилось шесть кресел, шесть столиков и минутой позже еще один стол — с бутербродами и чаем.
Потом все услышали голос:
— Дорогие путешественники! Вас приветствует администрация ПРПП. Здравствуйте… Приглашаем вас наскоро перекусить, если вы испытываете голод, и заполнить анкеты, которые вы найдете на своих столиках. Вы должны написать свое имя, предупреждаем: только имя! Фамилию вам дадут другую. Затем место, год и месяц рождения и в конце анкеты — одну фразу, обязательно первую, которая придет вам в голову, когда вы возьмете ручку. Больше никаких формальностей. Заполненные анкеты оставляйте на своих столах, а ручки администрация ПРПП вам преподносит в качестве сувенира. Благодарим вас. Через пять минут после получения ваших анкет вам будет объявлена дальнейшая программа. Приступайте.
Маратик первым бросился к столу с бутербродами.
Увидев это, Ефрем махнул рукой, сказав:
— Ладно, поедим сначала.
Людмила Петровна плохо себя чувствовала и сказала, что попьет только чайку.
— Все как не у людей, — вздыхала она.
— А-ля фуршет, мадам! — сказал Утяев. Он был самым городским человеком и нисколько не тяготился, видно, таким приемом. — Как говорится, ловко сработано! У меня такое впечатление, что мы попали, э-э-э… в двадцать первый или даже двадцать второй век.
Ефрем озлобленно молчал, жевал бутерброды.
Итак, компьютеры этого новоявленного города — Желтого Дьявола получили для обработки и прогнозирования пять анкет, и ровно через пять минут последовала новая информация:
— Внимание. Сообщаем вам ваши фамилии. Запоминайте. Ефрем Бунтарь… Людмила Кроткая… Ростислав Шутка. Ася Василек. Марат Художник… Каждый из вас по истечении трех месяцев получит сословную приставку к своей фамилии — от А до Ж в зависимости от вашего состояния. Это даст вам право считаться полноценным гражданином Желтого Дьявола… Поздравляем с прибытием в наш город, где каждый может стать богатым человеком… Секция «Ромб» желает вам удачи… А сейчас Ефрем Бунтарь приглашается на второй этаж, в кабинет начальника секции. Остальных у подъезда ждет машина. Наша встреча закончена. До свидания…
В коридоре первым заговорил Утяев.
— Фамилии называются!.. Э-э-э… клички чистой воды… Я Шутка. Почему Шутка?
— Что ты там написал? — спросил Ефрем.
— Написал в шутку, конечно. Разве это серьезные анкеты?
— Ну а что?
— «Шумел камыш…» А ты что написал?
— Я написал: «Ваши порядки мне не нравятся».
— Смотри-ка ты! Все точно — Бунтарь. Людмила Петровна остановила мужчин:
— Ефремушка, не ходите на второй этаж! Арестуют вас.
— Чепуха.
— Я думаю, — сказал Утяев, — подписку возьмут о невыезде. Как говорится, опасная личность.
— Чепуха, говорю.
Маратик дергал Ефрема за рукав.
— Дядя Ефрем, а я нарисовал солдатика.
— Вот и получил Художника… Садитесь все в машину и ждите меня.
— Нет, мы подождем здесь, — решительно сказала Людмила Петровна, взяв за руки Асю и Маратика.
— Ну как хотите. — И Ефрем сел в лифт, который вдруг раскрылся перед ним.
Проводив Ефрема взглядом, Ася сказала:
— А я написала, что люблю васильки. Людмила Петровна погладила Асю по голове:
— Вот и получила самую хорошую фамилию.
— На что она мне?
— Кто знает, Асенька. Я вот написала: «Хорошо бы вернуться домой».
— Вот и стала Кроткой, — рассмеялся Маратик. Ждали Ефрема долго, прямо в коридоре, стоя, так как негде было присесть. Но не дождались. Перед ними опять вдруг появился круглолицый гид. Он отозвал в сторону Утяева и долго с ним о чем-то шептался. Потом исчез.
Утяев вернулся к своим в веселом настроении. Сказал, что надо ехать в гостиницу, где их ждут хорошие номера, а Ефрем приглашен к большому начальнику и освободится не скоро, там идут важные переговоры.
Людмила Петровна не очень поверила тому, что сказал Утяев, но поехать все-таки согласилась.
— Надо, надо, — говорил ей Утяев. — Что мы тут стоим? Забились в угол. Как говорится, провинциалы. Роняем, э-э-э… собственное достоинство.
3
Пять рядом расположенных комнат с кроватями, мягкими креслами, шкафами, ночными столиками, торшерами и телевизорами — выходили полукольцом в одну общую комнату, оборудованную под кабинет — со столом, диванами, книжными шкафами и опять-таки телевизором. И на одной из стен здесь был экран, несколько похожий по форме на зеркало, но с матовым стеклом.
— Смотрите, зеркало закрасили, — сказал Маратик. Он уже успел обежать все комнаты, восхищался всем, что видел, то и дело восклицая: «Уй ты! Смотри, Ася! Смотри!»
Рюкзаки все оставили в прихожей, там же разулись и теперь были в шлепанцах.
— Ну а сейчас, ребятки, мыться, — сказал Утяев Асе и Маратику. — В ванной приготовлено белье. Людмила Петровна, как говорится, поскребет вам спинки.
И только так сказал директор магазина «Детский мир», вспыхнул настенный экран, и там появилось цветное изображение человека в строгом черном костюме, с аккуратно подстриженной бородкой и при галстуке; шея у него раскраснелась, и бородач пытался расслабить воротничок. Это был Ефрем. Первой его узнала Ася:
— Это дядя Ефрем! Смотрите! Дядя Ефрем! Людмила Петровна, всплеснув руками, шлепнулась в кресло.
— Друзья! — заговорил Ефрем. — Не задавайте никаких вопросов. Вернусь — расскажу. А пока вот что вам надо знать. Мойтесь, переодевайтесь, обедайте, вас позовут в столовую. А потом Ася и Маратик с Людмилой Петровной пойдут на концерт. Так надо.
— А я? — спросил Утяев.
— А ты, Шуткин, остаешься дома для связи. Ясно?
— Шутка, а не Шуткин, — поправил Утяев.
— Один черт. Ясно тебе, спрашиваю? — сказал экран.
— Ясно.
— И чтоб никаких вопросов. Строго наказываю. Ясно? — Все промолчали. — Ясно, Петровна?
— Ясно, Ефремушка. Ясно… Да ты ли это?
— Мать честная, а кто же еще? Принарядили малость. Вот и вся деревня. Хотя в нашей деревне все же лучше.
— Узнали, узнали тебя, Ефремушка! — воскликнул Утяев. — Не волнуйся. Все будет исполнено!
— Вот и ладно. До встречи… Директор банка вам передает привет. Особенно тебе, Ася. Слышишь?
