У кровати сидел Карелин с мокрым полотенцем в руках.
– У тебя была высокая температура, – сказал он. – Ты бредила! – Он положил холодное полотенце ей на лоб. – Хочешь чаю?
Глава 34
Отношения между Осокиным и Тамарой Степновой накалились до предела. Они стали избегать друг друга. Тамара Валентиновна каждый вечер принимала снотворное, увеличивая дозу. Без таблеток сон не шел, а ночные бдения выматывали, взвинчивали и без того натянутые нервы.
– Снотворное вызывает привыкание, – говорил муж, но она его не слушала. – Видишь, одной таблетки тебе уже не хватает.
– Мне все равно…
Он вздыхал, качал головой. Его беспокоило состояние супруги, но что он мог поделать? Взрослый человек хуже ребенка, – на него не накричишь, в угол не поставишь. Осокин начал позванивать среди дня домой или в поликлинику, проверять, где Тамара, все ли в порядке. Она зачастую не брала трубку, – где-то отсутствовала или просто не хотела разговаривать. Это не нравилось Герасиму Петровичу.
Вчера ему сообщили, что доктор Степнова взяла отпуск. Дома жена об этом и словом не обмолвилась. Она вела себя крайне подозрительно: то краснела, то бледнела, прятала глаза, отвечала невпопад. Он решил спросить ее, в чем дело.
Осокин рано уходил на работу. Жена спала, вернее, делала вид, что спит. Он надел галстук, глянул на себя в зеркало и подошел к дивану.
– Тамара, я знаю, что ты давно проснулась. У тебя все в порядке?
Она открыла глаза, выдавила подобие улыбки.
– Да. Почему ты спрашиваешь?
– Я звонил тебе на работу, в поликлинику…
– Зачем?
– Видишь ли, я волнуюсь. С тобой что-то происходит, а ты молчишь.
– Что со мной происходит? – возбужденно произнесла она. – Я похоронила дочь! Только и всего.
– Марину не вернешь.
– Я знаю!
– Может, съездишь куда-нибудь? Я дам тебе денег.
– А как же строжайшая экономия? – взорвалась она. – Как же «копейка, которая рубль бережет»? Тебе не жалко будет впустую потраченных средств?
– Не впадай в крайности, дорогая.
– Не называй меня так! Я не могу слышать этих твоих притворных любезностей!
– Хорошо. Успокойся… Я подумал, тебе лучше подышать морским воздухом, чем сидеть в тесной квартире и днями напролет убиваться от горя.
– Я не собираюсь сидеть в квартире. Москва – город большой, здесь полно театров, музеев, в которых я еще не бывала. Буду гулять по улицам, наконец!
Он помолчал, уставившись на нее долгим изучающим взглядом. Дрожь в руках, красные пятна на скулах и горячечный блеск глаз выдавали ее лихорадочное состояние.
– Как хочешь. Только звони мне хотя бы раз в день, говори, в каком ты музее…
– Не обещаю! – отрезала она. – Прости, но… я же не под арестом? Может тебе еще подписку о невыезде дать?
Осокин вышел из квартиры с тяжелым сердцем. Что делать? Обращаться к врачам? Так Тамара сама врач…
Борисов ходил под впечатлением разговора с главным менеджером. Чем черт не шутит, а вдруг, он прав?
В женщине, которая следила за ним в баре, незадачливый красавчик узнал Тамару Степнову, мать погибшей Марины, – он видел ее на фотографиях в альбоме любовницы. Жениться на Марине господин Иваницын не собирался и лично с Тамарой Валентиновной не знакомился. Но все же, обостренное чувство самосохранения подсказало ему,
Отбросив детали, Борисов оставил, как он выражался,
О чем это говорит? Либо для нее уже не секрет, что его с Мариной связывали интимные отношения, либо она подозревает Иваницына в убийстве дочери.
