– О, Гула, оживляющая мертвых! Прикосновением своей руки ты возвращаешь им жизнь! О, госпожа, насылающая вечный сон… повелительница ночных видений! У тебя два лица, взирающие на свет и тьму. Твоя суть – двойственность, подобная сути Вселенной. Ты явилась из тьмы и возвращаешься во тьму, обратную сторону света. За тобой несется твоя черная собака, твой образ, запечатленный богами… Раскрой же для нас свои объятия, непостижимые и упоительные, как ветер из страны Дильмун…
Женщина, облаченная в алые одежды и золотые ожерелья, раскачиваясь, возносила молитвы. Мимо нее по лестнице, устланной ковром и усыпанной цветами, спускалась в огромную яму пышная процессия: красавицы в разноцветных сверкающих нарядах, в драгоценных головных уборах из сердолика и лазурита, золота и серебра; мужественные знатные воины в парадном убранстве со всеми знаками отличия; слуги, готовые прислуживать своим хозяевам; музыканты с лирами и арфами…
Все они несли с собой вырезанные из камня чаши для завершения обряда.
Арфисты коснулись гибкими пальцами струн, нежную мелодию подхватили лиры… Красавицы и воины встали в круг, центром которого служила огромная медная чаша в виде головы гигантской собаки с раскрытой пастью. Юная жрица помогала участникам церемонии наполнять из ритуального сосуда свои чаши…
– О, Гула, несущаяся на черной колеснице между звездами, повелительница призрачных упований простых смертных, услышь нас!
Этот сон приходил редко, но – ни разу не заканчивался. Его пестрота и великолепие, блеск золота, чарующие песнопения долго не отпускали. И тогда окружающий мир тускнел, из огромного и необъятного превращался в маленький, сворачивался, как зеленый лепесток, обдаваемый жаром суховея. Из этого сна приходило дыхание смерти…
Интересно, снятся ли еще кому-нибудь подобные сны?
Время – ловкий обманщик, перед которым не устоял никто. Оно несет в себе иллюзию перемен, а на самом деле все по-другому. Песчинка за песчинкой перетекает из одного резервуара небесных часов в другой, и наоборот. Есть вещи, которые никогда не меняются – зло, жажда прекрасного, истина, любовь… тоска по вечному…
Есть обеты, данные так давно, что воспоминание о них теряется в глубине памяти. Не каждый способен нырнуть за ними, достать со дна эти обросшие водорослями раковины, раскрыть их и добраться до скрытых там жемчужин – не только белых и розоватых, но и черных. Черный жемчуг – тоже жемчуг, у которого своя цена и своя история.
Человек рождается, взрослеет, живет в окружении близких… и вдруг ощущает потребность что-то понять, отделить свое от чужого, разобраться, зачем он пришел в этот мир. Заблудился? Что-то ищет? Кого-то потерял? Хочет обрести какой-то опыт? Завершить начатое?
На земле сменялись не только царства, религии, королевские династии и поколения за поколениями, канувшие в небытие. Целые пантеоны богов уходили со сцены, уступая место новым претендентам на поклонение. Но разве боги покидают нас навсегда? И где пребывают они, оставив свои Олимпы и Валгаллы?
А может быть, ничто и никто не уходит? Через очки, навязанные нам временем, мы видим искаженное изображение действительности, сидим в нем, как птицы в клетке. Не подозревая, что клетка не заперта! Мы сами обрекаем себя на несвободу.
Что будет, если клетка перевернется? Добро и зло поменяются местами, а истина закроет свое лицо вуалью лжи? Любовь превратится в ненависть, а месть заявит свое право на существование? Где та грань, которую нельзя переступать? Кто ее устанавливал? Где тот, который определил, что можно, а чего нельзя?
От этих вопросов кружилась голова. Жизнь ускользала, как дымка, уносимая ветром. Ветры страны Дильмун… Чем они пахнут? Цветами или кровью? Запах страха перемешался с запахом страсти. Запах золота – с запахом смерти. Картина существования переливается всеми красками, пропитанная слезами счастья и горя. Каждый находит в ней собственный замысловатый или простой узор, добавляет в эту божественную вышивку свои неумелые, корявые стежки…
Боги наблюдают за смертными, смеются. Они постигли игру жизни, устали от нее и соскучились по разреженному воздуху недосягаемых высот. Они поняли всю тщету состязания замыслов и разочаровались. Но люди – не боги. По крайней мере, они так думают.
Где истоки человеческих устремлений? На вершине какой горы бьет сей прозрачный ключ? Как его воды приобретают черный цвет?
И созвала великая царица своих подданных, и сказала: «Я ухожу… Готовы ли вы, служившие мне верой и правдой в этом мире, послужить мне в мире ином? Для вас испросила я у богов позволения сопровождать меня. Вы не жалкие рабы, не безмолвные слуги, и вольны сами сделать свой выбор».
Собрались знатные люди – военачальники, советники и подруги царицы, надели свои лучшие одежды и богатые украшения. И пошли они на жертву добровольно. Для них этот последний ритуал был переходом из одного мира в другой, следом за своей повелительницей, чтобы и там быть с нею рядом, как они были рядом на земле.
Огромная погребальная яма, устланная циновками, вместила всю процессию. Под сладостную музыку каждый выпил поданный жрицей напиток забвения… каждый улегся на отведенное ему место подле ложа мертвой царицы. Драгоценные камни, золото и серебро сверкали на фоне алых и лиловых туник. Воины сжимали в руках свое оружие…
Тонкая, стройная жрица Гулы, с золотой маской собаки на лице, одиноко стояла в стороне, ожидая, пока все уснут последним сном. Потом она медленно обошла погребальную яму, положила лиры и арфы на тела музыкантш, поднялась по лестнице наверх и подала знак. В яму специальным приспособлением обрушили землю… много земли…
– К тебе, о, Гула, взывают алчущие освобождения от земных страданий, – прошептала жрица. – Прими их последнее дыхание, последний толчок сердца… унеси их с собой на Вечные поля страны