– Ну, не знаю. Ты уверен, что Лейла Садыкова – его первая жертва?
Сыщик задумался. Действительно! Он давно не изучал милицейские сводки.
– Иногда убийца специально обращает на себя внимание, он хочет, чтобы его наконец поймали, остановили. Потому что сам он остановиться уже не может, – продолжала Ева. – Твой хирург – самый настоящий Джек-потрошитель! Он не зря выбрал себе профессию – резать человеческие тела. Только делать это на операционном столе ему надоело, вот он и решил порезвиться. Зачем далеко ходить, если в клинике все под руками? И ничего не подозревающие жертвы, и необходимые подручные средства, то бишь скальпели, ножи, пилы и что там еще есть в арсенале современной хирургии. А главное – резать можно без наркоза!
Ева разошлась. Она рисовала одну картину кровавых ужасов за другой. У Всеслава вытянулось лицо и отвисла челюсть.
– Кстати, – вставил он, едва дождавшись паузы. – У мертвой девушки вырезали сердце.
– Вот! – торжествующе воскликнула Ева. – А я что говорю?! Джек-потрошитель вернулся! Ему наскучило бродить в Долине Теней, тем паче что лишить там жизни хоть кого-нибудь практически невозможно. Тогда как в материальном мире потенциальных жертв навалом.
Смирнов хмыкнул.
– Ведь злодея так и не поймали, – пробормотал он. И спохватился: – Что ты болтаешь, дорогая? Я почти поддался на твою уловку. С того света не возвращаются.
– Ты уверен?
Сыщик сделал слишком большой глоток чая, поперхнулся. Откашлявшись, он смахнул выступившие слезы. Иногда слова Евы ставили его в тупик. Он понимал, что за ними кроется ее внутренний мир – немного расплывчатый, глубокий и загадочный, как и ее душа. Джек-потрошитель! Она слишком погрузилась в лондонские туманы...
– Расскажи мне о театре «Неоглобус», – неожиданно попросил Славка. – Туда действительно стоит пойти?
– Если тебя интересует старая Англия, Шекспир, лабиринты Тауэра, интриги среди придворных и членов королевской семьи, пожалуй, сходи. История – самый захватывающий детектив, который ждет своего Шерлока Холмса или хотя бы мисс Марпл. – Она засмеялась. – Я не о себе. Для этого персонажа мой возраст пока, слава богу, не подходит!
– А как актерская труппа?
– Довольно приличная. Они стараются создать обстановку, максимально приближенную к быту и нравам шестнадцатого века, проникнутую духом того времени. Даже в программке указаны не настоящие имена артистов, а английские псевдонимы. Весьма оригинально! И гримом они пользуются очень аккуратно. А костюмы... глаз не отведешь. Я бы сама примерила платье королевы Марии!
Ева восхищенно вздохнула.
– Когда у них следующий спектакль? – спросил Смирнов. – Признаться, ты возбудила мое любопытство.
– Через неделю. «Прекрасную злодейку» я уже посмотрела, так что теперь буду ждать «Ошибку лорда Уолсингема».
Сыщик промолчал. Он не знал, кто такой лорд Уолсингем, а спрашивать у Евы не хотелось.
– Мне пора идти, – с сожалением сказал он, вставая из-за стола. – До обеда я должен успеть поговорить с коллегами доктора Адамова. Пожелай мне удачи!
Ева легко коснулась губами его гладко выбритой щеки. Что-то в ее ласке насторожило Смирнова – еле заметный холодок, проскользнувшее отчуждение.
Он крепко обнял ее, прижал к себе.
– Ну, что с тобой?
– Ничего, – пробормотала она, отстраняясь. – Я просто не выспалась. Много думала.
– О чем?
– О нас с тобой... об Олеге. Ты уверен, что призраки не возвращаются?
Всеслав понял, что она имеет в виду не столько бывшего мужа, сколько Дениса Матвеева. Он взял ее за плечи, повернул к себе лицом, решительно сказал:
– Олег Рязанцев не призрак. Он жив и, надеюсь, здоров. Хочешь на него взглянуть?
– Нет! – испугалась Ева. – Нет... Я так старалась забыть о нем! Почему у меня не получается?
– Наверное, между вами все еще что-то стоит... недосказанное, неоконченное.
Ева протестующе тряхнула головой. Их с Олегом ничто не связывает.
– Я вырвала его из своей жизни, из своего сердца, – прошептала она. – Вырвала навсегда!
– Может быть, не с корнями? – предположил Смирнов. – Корни прорастают так глубоко, они проникают повсюду... Мы думаем, что освободились, а старые корни продолжают тянуть наши жизненные соки. Ты помнишь Матвеева?
– Этот уж точно призрак.
Еве вдруг захотелось поплакать – по-бабьи, не сдерживаясь, навзрыд. Уткнуться в подушку и выть, как белуга, на всю квартиру, на весь честной мир! Вылить со слезами оставшуюся горечь-обиду. На кого? На Рязанцева, на бывшего любовника, на себя саму? Эти вопросы традиционно оставались без ответа.
– Ладно, иди, – пробормотала она, пряча от Славки покрасневшие глаза. – Мне пора собираться на
