отправляясь за машинами, никаких распоряжений не отдавал заместителю.
— И я ломал голову над этим. Больше похоже, что он хотел смыться. А если так, вряд ли он все деньги забрал с собой… У него дача есть?
— Садовый участок. Шесть соток.
— И там проверяли?
— Да. Но там такой домишко, что пальцем можно открыть.
— А закопать?
— Ну сейчас земля мёрзлая, всё снегом занесено… А перекопать шесть соток… Подождём.
— Всё-таки поискать там надо… Мы у одного деятеля на таком садовом участке под яблоней целый арсенал пистолетов выкопали.
— Мы присматриваем за квартирой… На всё просто рук не хватает. — Семиженов взглянул на часы. — Извини, пора мне в сауну собираться. Ещё один капиталист у нас объявился, Гагаров. Купил подвал в старом кирпичном доме и такую, говорят, сауну отгрохал, какой и у Рябушинского не было. Где только люди деньги берут? На презентацию пригласил, — пошутил подполковник.
— Завидую. Наверное, и девочки будут?
— Возможно. А что нам, молодым, хотя и женатым. Мы своего не упустим, — молодецки подмигнул Семиженов.
Лариса осторожно, с нежностью прислоняла фонендоскоп к мускулистой груди пациента то в одном, то в другом месте, делая вид, что внимательно прослушивает ритм его сердца; на самом же деле никак не могла сосредоточиться — каждый раз, когда приходил к ней этот молодой человек из охраны Лебединского по имени Георгий и она, заставив его раздеться, видела крепкое тело, будто отлитое из бронзы, гладкую, без единой морщинки и пятнышка кожу, от прикосновения к которой ее чуть ли не бросало в дрожь, она теряла над собой контроль, интуитивно делая то, чему учили в институте и что приобрела за полуторагодичную практику в поликлинике.
Георгий нравился ей до безумия, и она, истосковавшись по мужской ласке, по мужскому телу, с трудом сдерживала себя, чтобы первой не объясниться в своих чувствах. И она, наверное, объяснилась бы, если бы не понимала, что это ни к чему хорошему не приведет, только доставит ей еще больше мучений. Выходить за этого красавчика замуж она и мысли не допускала (была уверена, что Геннадий жив и вернется, как только закончится расследование катастрофы самолета — с него снимут подозрение), а приводить любовника на квартиру строгой и высоконравственной хозяйки, терять свою репутацию ей не хотелось. К Георгию тоже нельзя — он живет в общежитии… Вот и маялась она при встрече с ним, каждый раз испытывая страстное желание, волнуясь и не зная, что делать. А он приходил все чаще, видимо, влюбившись в неё и придумывая всякие болезни… Медицинская сестра Тая, помощница Ларисы, заметила это и стала подтрунивать над своей врачихой, что немало смущало Ларису и заставляло держать себя в рамках…
Прослушав сердце, она попросила повернуться пациента спиной и прислонила фонендоскоп под лопаткой.
— Теперь дышите, — сказала Лариса. — Глубже… Достаточно. И легкие у вас как кузнечные меха. — С улыбкой ещё раз окинула его статную фигуру. — Можете одеваться. — Села за стол, взяла ручку и принялась писать в карте первые приходившие на ум симптомы: учащенное сердцебиение, нервная возбудимость, плохой сон…
— Что ему выписать? — спросила медсестра, приготовив рецепты и ручку.
— Да вы никаких пилюль мне не прописывайте, — сказал Георгий, надевая форменную рубашку. — От них только голова болит, словно после похмелья. А сон все равно плохой.
Лариса перестала писать, глянула в глаза пациента. Подумала.
— Вы в каком месяце родились?
— В марте, — ответил Георгий.
— И как давно у вас нарушился сон?
— С месяц назад.
Лариса, как первоклашка на трудном уроке, сунула в рот ручку, погрызла её своими белоснежными ровными зубами, обрамлёнными бантиком сочных губ. Сочувственно вздохнула.
Пытливо глянула ему в глаза, но вопрос задала робко и со смущением:
— У вас девушка есть?
Георгий помотал головой.
— Такой симпатичный и… никого нет? — усомнилась Лариса.
— Я приехал сюда в конце прошлого года и ни с кем ещё не успел познакомиться. Да, откровенно говоря, и некогда: то служба в милиции, то дежурство в фирме.
— В милиции мало платят?
— А где ныне в государственных учреждениях много платят?.. А мне старикам помогать надо — пенсии только на хлеб хватает.
— Да, — сочувственно вздохнула Лариса. — И всё-таки я вам выпишу еще одно лекарство. Эуноктин. Новинка. Очень эффективное. На себе проверила. Выпиши, Тая. Через недельку, если выберете время, заходите. Посмотрим, каков результат.
Георгий поблагодарил и, набросив китель, направился к выходу.
Не успела за ним закрыться дверь, как в кабинет буквально вломился мужчина в форме гражданского летчика. У Ларисы учащенно забилось сердце — от Геннадия.
— Здравствуйте, — сказал мужчина. — Извините, я на минутку. Вы Лариса Писменная?
Лариса кивнула. Летчик протянул ей небольшую коробочку, обтянутую лазурным бархатом.
— Это вам от вашего друга, второго пилота, к празднику Восьмого марта.
— Где он? Что с ним? — радостно воскликнула она, принимая коробочку.
— С ним всё в порядке. Он просил передать, что по-прежнему любит вас.
— Когда он вернётся?
Лётчик пожал плечами.
— Он вам сообщит. — Поцеловал Ларисе руку и так же быстро исчез, как и появился.
Лариса попросила очередного пациента подождать и открыла коробочку. Ахнула: на тёмно-бордовом бархате, будто упавшая с неба звезда, сверкал алмаз…
— Вот это подарок! — не сдержала восхищения и Тая. — Какой медальон или перстень получится…
Лариса еле дождалась конца работы. Мысли о Геннадии вытеснили все остальное, и она принимала больных будто хмельная, суетясь и порхая беспричинно по кабинету.
Значит, с Геннадием все в порядке, и он по-прежнему любит ее, думает о ней и заботится. Скорее бы кончалась эта кутерьма с самолетом… Ее не раз вызывали на допрос, задавая всякие каверзные вопросы, будто и в самом деле Геннадий виноват. Правда, подполковник Михайленко сказал, что он тоже сомневается в причастности капитана Кленова к катастрофе… Может, и зря она просила Семена Семеновича вступиться за Геннадия, чтобы не арестовали его? А он поручил Гавриилу Прокопьевичу. Гавриил Прокопьевич обещал, но предупредил, чтобы ни его, ни Лебединского не впутывали в эту историю.
— Подожди, найдём твоего пилота и вернём.
Может, он и прав. Она подождет. А то, что пофлиртовала с Георгием, так какая красивая женщина не позволяет себе насладиться своими достоинствами…
Выпроводив последнего посетителя, она позвонила Жанне.
— Послушай, подружка, у меня такая радость! Такой подарок я получила к женскому празднику!
— От кого? — не сдержала Жанна любопытства.
Гавриил Прокопьевич предупредил Ларису, чтобы и по телефону лишнего не болтала — он может прослушиваться, — потому не стала откровенничать.
— Какая тебе разница? Разве я настолько дурнушка, чтобы не иметь поклонников? Ты не обижайся, встретимся, всё расскажу…
Жанна тоже была в восторге от алмаза.
