– Еще бы! Льет как из ведра…
Патруль прошел мимо, словно призрачный дозор, и скрылся в сплошной пелене дождя.
Прохожий мысленно поблагодарил провидение и продолжил свой путь. Еще пару кварталов и он у цели. Вот она, Садовая улица.
Дом, который он искал, ничем не отличался от других – тот же желтый камень, те же окна в ряд, та же дверь с козырьком, над которой покачивался синий газовый фонарь – это и был условный знак. Прохожий торопливо стукнул металлическим кольцом о фигурную дощечку – раз… два раза… раз…
Дверь бесшумно открылась на смазанных петлях, и прохожего впустили внутрь – в теплую сухую переднюю со свечой в бронзовом шандале[10]. Шандал держал бородатый мужчина в куртке из темного сукна и штанах, заправленных в высокие башмаки.
– Я думал, вы не придете, – коротко бросил он. – Буря разыгралась не на шутку. Принесли?
– Только одну вещь, чтобы вы взглянули.
– Доставайте…
Прохожий, не снимая капюшона, вытащил из-под мокрой полы что-то круглое, обернутое чистой тряпицей. В передней пахло воском и пыльными портьерами, закрывающими вторую дверь. Казалось, за ними кто-то притаился и подслушивает, подглядывает…
– Мы одни? – спросил ночной гость.
– Разумеется, не беспокойтесь.
Бородач горящими глазами рассматривал витую золотую гривну тончайшей работы.
– Вас не Гохманы прислали, милейший?
– Нет, что вы!
– А то, пожалуй, надуете меня, как Фришена. Он выложил за фальшивые кинжал и корону десять тысяч рублей! Бедняга рвал на себе волосы, когда услышал экспертное заключение господина Штерна. Это нам всем наука.
Гость знал, о чем идет речь, – о первой жульнической сделке братьев Гохманов. Доверчивый николаевский коллекционер клюнул на басни «крестьян из Парутино» – сельца, расположенного прямо на ольвийском некрополе. Они будто бы обрабатывали огород и наткнулись на золото из могильника! Фришен, не задумываясь, купил у них драгоценные изделия. И только много позже обратился в Одесский археологический музей за подтверждением их подлинности.
– Гохманы тогда неплохо заработали, – ухмыльнулся бородач, вертя в руках гривну. – Восемь тысяч рублей чистого подъему! Каково?
– Я не мошенник! – обиделся гость.
– Все так говорят…
– Может, у вас денег нет, господин Саджич? А мне отрекомендовали вас как солидного коммерсанта.
– Ладно, не кипятитесь, милейший. Что еще имеется?
– Диадема, обкладка меча и чаша дивной красоты.
– Я должен посоветоваться, – вздохнул бородач. – Многовато просите. Время военное, сами понимаете, можно ждать любых сюрпризов. Ловить рыбку в мутной воде – приятная забава!
– Не хотите, я Бертье-Делагарду продам, – с вызовом произнес гость.
Его сапоги были забрызганы грязью, с плаща натекла на деревянный пол целая лужица. Он не открывал лица, и это настораживало покупателя. Но имя Бертье-Делагарда возымело действие. Это был не только известный инженер-строитель, а еще историк и археолог, авторитет которого не подвергался сомнению. Он на свои средства организовывал археологические экспедиции и сам собирал предметы античного искусства и монеты. Бертье-Делагард жил в Ялте и являлся вице-президентом Общества истории и древностей, почетным членом Константинопольского археологического института и Русского археологического общества.
– Откуда у старика такие деньжищи? – не поверил бородач.
– Какая мне разница? Может, он не для себя берет, а по поручению какого-нибудь князя или графа. Нынче капиталы принято вкладывать в нетленное…
– Хорошо. Я узнаю. Если Бертье-Делагард в самом деле собирается купить эти вещи…
– Вы назвали меня лжецом? – в голосе посетителя зазвенела сталь. – Или я ослышался?
Хозяин поспешил загладить неловкость.
– Нет-нет, ни в коей мере. Поймите меня правильно, я только хочу иметь гарантии.
– Скоро мир перевернется, а вы говорите о гарантиях! – хохотнул человек в плаще. – Сегодня вы живете не тужите, а завтра…
Слова незнакомца задели бородача за живое. Ведь правда – ни в чем нет никаких гарантий. Россия в смутные дни страшна.
– На все воля Божья… – пробормотал он, осеняя себя крестом. – Ладно, так и быть, приносите остальное. Возьму!
– Сначала за гривну рассчитаемся.
– Да! Непременно…
Саджич скрылся за темными портьерами и через несколько минут вернулся с деньгами.
– Пересчитывать станете или как?
* * *Марцевич вызвал-таки врача, и Лера получила больничный на целую неделю.
– У вас нервное расстройство, а не простуда, – заявила миловидная рыженькая женщина лет тридцати. – Нужно лежать. И обязательно принимать все, что я выписала. Такое впечатление, что вы пережили сильный стресс.
– Какой еще стресс? – ответил за больную Семен. – Ну, напугалась чуток…
– Значит, у нее слабая нервная система. Любые волнения противопоказаны.
Марцевич сбегал в аптеку, в магазин, приготовил еду и только после обеда отправился в свою мастерскую.
– Дверь никому не открывай, – на всякий случай предупредил он. – Раз тебе звонили с угрозами, могут и сюда прийти.
– Никто не знает, где я.
– Это еще вопрос.
Она пожалела, что рассказала ему о странном звонке. Страх рассеялся, а неприятный осадок от разговора с бывшим ухажером остался. Тот потребовал ее мобильник, долго пытался найти номер, который должен был высветиться и остаться в электронной памяти, но почему-то не остался.
– Номер не определяется! – злился Семен. – Есть такая заморочка… Видно, эта баба не хочет, чтобы ты знала, кто она. Ты хотя бы догадываешься, кому перешла дорогу?
– Понятия не имею…
– Ой, гонишь пургу, подруга!
Опять жаргон, грубый напор, нотки раздражения в голосе. Вот чем Артур выгодно отличался от Марцевича: он всегда был вежлив, корректен и мягок. По крайней мере с ней, с Лерой. Если и сердился, то не подавал виду.
Лера промолчала. У нее не было ни сил, ни желания выяснять отношения. Семен сам спохватился и начал извиняться:
– Ладно, не дуйся. Прости! Ну, не научили меня хорошим манерам. Я простой парень, работяга,
