Не дождавшись его, Ева решила съездить в общежитие института, где учились Алиса и Глеб, на собственный страх и риск. Скоро начало занятий, и кто-то из студентов уже приехал.
Хмурый дежурный долго не хотел ее впускать.
– Мне нужен Глеб Конарев, – настаивала она. – Я из Серпухова, от его мамы. Елена Михайловна больна, у нее ревматизм, вот она и попросила меня встретиться с сыном. У меня к нему срочное дело.
– Нету его, – объяснял дежурный. – Не явился еще. Он поздно приезжает, в начале сентября.
– Почему?
– Работает! Неужто не знаешь?
Ева опустила глаза. Смирнов не одобрил бы ее самодеятельность. Но, раз она уже здесь, надо добиваться своего.
– Могу я поговорить с кем-нибудь из его однокурсников, друзей?
Дежурный сдался.
– Ладно... – вздохнул он. – У меня тут тоже сын учится, они с Глебом приятели. Скоро он придет, подменит меня на часок, а я в поликлинику сбегаю. Записался к мануальному терапевту – спина замучила. Подожди десять минут.
Сын дежурного появился вовремя. Он оказался удивительно похож на отца – такой же крепкий, полноватый и румяный.
– Это Колька, – представил парня дежурный. – А эта женщина к Глебу приехала, из Серпухова, – показал он на Еву. – Ну, вы тут поболтайте, а мне пора.
Колька приветливо улыбнулся.
– Мне очень нужен Глеб, – сказала Ева. – Как мне его найти?
– Глеб уехал в Подмосковье, – ответил парень. – Там его бригада коттеджи строит для «новых русских», а он в сезон подрабатывает.
– Куда именно он уехал? Подмосковье большое...
Колька почесал коротко стриженный затылок:
– Глеб что-то говорил...
Ева вся превратилась в слух. Она даже подошла поближе к парню, глядя ему в лицо.
– Коля, вспомните, умоляю вас! Это важно.
Парень добросовестно пытался выудить из памяти название деревни, о которой говорил Глеб. Не смог.
– Кажется, Веселки... – с трудом выдавил он. – Или нет... Оселки. Погодите... не помню точно. Может, Выселки... – Колька с сожалением развел руками. – Я к нему ехать не собирался, вот и не запомнил.
– Глеб не говорил, где хоть приблизительно эти... Выселки? Ну, как он туда добирался?
– На электричке, с Ярославского вокзала, потом автобусом. Я его провожал.
– Он один уехал?
– Один... А что случилось?
Ева покраснела от возбуждения. Еще немного, и она узнает, где обитает неуловимый Глеб.
– Понимаете, – принялась она лгать, – Глеб обещал своей маме приехать летом в Серпухов с девушкой, отдохнуть, с огородом помочь, дом починить... Она ждет, а их нет и нет! Волнуется человек. Вот попросила меня разыскать Глеба, выяснить, все ли в порядке.
– Да что ему сделается? – усмехнулся Колька. – Работает себе, деньгу зашибает. Я бы тоже поехал, да строительной квалификации не имею. Теперь строго стало, на хороший объект берут только профессионалов.
– Коля... вы ничего не путаете? – волновалась Ева. – Разве он без девушки уехал?
– Глеб встречается с Алисой Данилиной, втюрился в нее до беспамятства. Весь курс над ним потешается. Никакой другой девушки он бы с собой не взял. Он даже на вечеринках ни с кем не танцует, кроме своей Алисы. А без нее ведет себя как монах-затворник. Один поехал! Не сомневайтесь.
– Может, они с Алисой поссорились? – предположила Ева. – Глеб рассердился и не взял ее с собой.
– Кто рассердился? Глеб?! – засмеялся Колька. – Да он готов туфли ей целовать! Пыль, по которой она прошлась, собирать в коробочку и молиться на нее... Сдурел совсем! Алиса хоть и красавица, но та еще штучка – вреднющая, спасу нет! Она из него веревки вьет. Из наших пацанов никто с ней подружиться не сумел: зверь девка! Велит с десятого этажа прыгнуть – и вниз не взглянет! Чумовая... Как ей угодить, никто понять не может. Сначала-то все к ней липли – видная и это... артистичная, стихов много знает, в музыке разбирается, а после отстали. Надо быть камикадзе, чтобы с ней любовь крутить!
– Не любишь ты Алису, – заметила Ева.
– Пускай ее тамбовский волк любит! – зло сказал Колька. – Я себе девчонку попроще нашел, без фокусов.
– А с Глебом они ладили?
– Черт их разберет, – отвел глаза парень. – С Глебом об Алисе лучше не говорить – он сразу кидается, как бык на красную тряпку, разорвать готов! Чем дальше, тем сильнее бесится. А она и рада стараться! Совсем голову ему заморочила. Батя говорит, она колдунья.
