конвоя. Миноносец уклонился на 3–4 каб. к северу, и на нем увеличили скорость до 12–14 узлов. То есть корабли арьергарда, пытаясь обогнать транспорты, пошли по непротраленному району. Об этом им сигнализировали с тральщиков, но эсминцы не среагировали. Вскоре взрывом мины был оборван правый параван эсминца «Артем». На корабле на несколько минут уменьшили ход для устранения мелких повреждений, а затем полным ходом начали догонять ушедшие вперед два эсминца и одновременно готовили к постановке запасной параван.
Около 22.45 «Калинин» подорвался на мине. Следовавший концевым «Артем» (брейд-вымпел командира 3-го ДЭМ Л.Н. Сидорова) сразу остановился, а «Володарский» застопорил машины, пройдя несколько вперед. Контуженный взрывом командир арьергарда Ю.Ф. Ралль ушел на катере на Гогланд. Командование арьергардом перешло к командиру дивизиона капитану 3 ранга Л.Н. Сидорову.
В первое время с «Калинина» не поступало тревожных известий, но минут через 20–30 с него передали: «Нуждаюсь в немедленной помощи». Чтобы не дрейфовать на минном поле, «Артем» стал на якорь. После получения с «Калинина» сигнала о помощи «Артем» немедленно снялся с якоря. В это время (23.50) подорвался на мине и быстро затонул «Володарский». В 24.00 «Артем» при попытке оказать помощь своим терпящим бедствие собратьям подорвался на мине и мгновенно затонул. Катера МО смогли спасти с обоих эсминцев всего 71 человека. «Калинин» продержался на плаву в течение часа, его экипаж был снят на тральщик № 47. Так погибли все оставшиеся балтийские «Новики».
Сторожевые корабли «Снег» (под брейд-вымпелом командира дивизиона капитана 3 ранга В.Н. Филиппова), «Буря» и «Циклон» около 22 часов приблизились к хвосту стоявшей без движения колонны транспортов 2-го конвоя. В 22.15 концевой СКР «Циклон» подорвался на мине и затонул. «Буря» и «Снег», пройдя малым ходом вперед, в полночь встали на якорь среди скопления кораблей и судов 3-го конвоя.
Ночная стоянка отряда главных сил в районе маяка Вайндло прошла спокойно, без единого выстрела и без особой напряженности в радиопереговорах, в ходе которых со стороны командования КБФ не последовало никаких особых указаний командирам отрядов и конвоев. Само собой подразумевалось, что каждый из них будет действовать самостоятельно с единой общей целью — в кратчайший срок закончить переход в Кронштадт. Точная обстановка в районах ночной стоянки транспортного флота на крейсере «Киров» не была известна, так как и сами командиры конвоев не знали мест стоянки некоторых своих кораблей и судов. Составы конвоев в темноте перемешались, порядок можно было навести только на рассвете.
Общая длина района ночной стоянки флота превышала 30 миль. Дальше всех на востоке в отрыве от остального флота стояли корабли отряда главных сил. В 14–20 милях западнее их, в 8–10 милях севернее маяка Мохни, стояли оба лидера, четыре эсминца, несколько транспортов и отдельные корабли и тральщики 1, 2-го и 4-го конвоев. Основная масса транспортов 2-го и 3-го конвоев остановились на ночь в западной части района в 8–10 милях севернее мыса Юминда. Положение этой группы судов было самым невыгодным, так как она находилась в сфере действенного огня юминдской батареи. В средней части Юминдского минного поля, для форсирования которого имелись самые ограниченные тральные силы, и, что самое главное, этим судам оставалось не менее восьми-девяти часов хода до района Гогланда, где можно было надеяться на помощь истребителей. Но и транспортам, которым удалось продвинуться дальше к востоку в район Мохни, оставалось пройти до Гогланда не менее 30 миль.
Прикрыть транспортный флот от ожидавшихся атак авиации могли только боевые корабли. Однако из десяти эсминцев пять уже погибли. «Гордый» был серьезно поврежден, «Славный» также имел повреждения. «Суровый» сопровождал «Славного». «Свирепый» был занят буксировкой «Гордого». «Сметливый» охранял крейсер «Киров».
Следовательно, прикрыть конвои от атак вражеской авиации могли только находившиеся в их охранении сторожевые корабли, канонерские лодки, тральщики и сетевые заградители. Но от всех этих малых кораблей нельзя было требовать больше, чем позволяли их слабое зенитное вооружение.
Тотчас после постановки на якорь крейсера «Киров» командующий КБФ послал командующему ВВС флота радиограмму с приказанием с рассветом 29 августа прикрывать истребительной авиацией не менее трех групп кораблей, растянувшихся вдоль Финского залива. Еще одной радиограммой было приказано с рассветом выслать самолеты МБР-2 для непрерывного поиска и уничтожения подводных лодок противника. И это было все, что смогло предпринять со своей стороны командование КБФ.
Как только стало рассветать, на крейсере «Киров» подняли сигнал «буки», а в 5.28 он снялся с якоря. Пять БТЩ, проводившие крейсер 28 августа, выстроились в строй уступа с параван-тралами, а четыре БТЩ отряда прикрытия заняли места в охранении по левому и правому бортам крейсера и ледокола «Суур-Тыл». С тральщиков так часто сбрасывали глубинные бомбы для «профилактического» бомбометания, что в конце концов был израсходован весь запас бомб. Вражеские самолеты, ища более легкой добычи, не слишком досаждали крейсеру, и все произведенные им атаки, отбивавшиеся хорошо управляемым огнем корабельной зенитной артиллерии, оказались безуспешными, сброшенные с самолетов бомбы падали в 100–200 м от крейсера. Во время перехода крейсер отразил атаки 32 самолетов, ни одна из более 80 бомб, сброшенных на корабль, не достигла цели.
В 8.28 для сопровождения эскадры прилетели 2 МБР-2, а в 8.45 — истребители И-16 и И-153.
Начиная с 8.30 на «Киров» стали поступать радиодонесения о тяжелом положении транспортного флота. Командир дивизиона канонерских лодок сообщил, что самолеты противника бомбят транспорты в районе Мохни. Командир сторожевого корабля «Буря» дважды просил выслать истребители для прикрытия конвоя от атак бомбардировщиков.
Еще не зная о гибели эсминцев арьергарда, командующий КБФ около 13.15 послал приказание об оказании помощи транспортам командиру арьергарда на «Калинин», а также командиру гогландского отряда. Но все корабли и суда этого отряда уже с утра были высланы на Западный Голландский плес.
Пройдя северным фарватером, отряд главных сил с присоединившимися кораблями отряда прикрытия в 16.40 пришел на Кронштадский рейд.
В течение ночи на лидере «Минск» исправили повреждения, запустили турбогенераторы и осушили затопленные отсеки. Машины были в исправности, корабль мог идти самостоятельно. Ввиду рассогласования компасов на «Минске», лидеру «Ленинград» было приказано быть головным. С рассветом БТЩ «Гак» протралил место стоянки лидеров, при этом в трале взорвались две мины. В 6.40 отряд двинулся вперед. За «Гаком» шли два лидера, две подводные лодки, посыльное судно «Пиккер», а также эсминцы «Суровый» и «Славный». С «Ленинграда» обнаружили три мины, которые были расстреляны из 45-мм орудий.
В 6 часов эсминец «Свирепый» возобновил буксировку «Гордого». Они благополучно вышли с Юминдского минного поля, и «Свирепый» восьмиузловым ходом привел поврежденный эсминец в Кронштадт. По пути эсминцы дважды, в 8.45 и около 13 часов, подверглись ожесточенным атакам с воздуха, но ни одна из сброшенных бомб не попала в цель. В этот день немецкие летчики атаковали особенно яростно, многие корабли не подвергались таким атакам за все два месяца войны. Находившийся на «Свирепом» командир 4-го ДЭМ В.И. Маслов доложил по радио, что боеприпасы на исходе, и для прикрытия эсминцев были высланы истребители. Шедший в кильватер «Гордому» сторожевой корабль «Аметист» в 9.50 сбил самолет противника.
Для сокращения пути БТЩ «Гак», не придерживаясь фарватера, пошел прямым курсом к Родшеру. Самолеты противника несколько раз атаковали отряд прикрытия, но не добились успеха. В частности, между 7 и 10 часами вражеские самолеты, внезапно появляясь в разрывах облачности, дважды пытались атаковать лидер «Ленинград» и трижды — эсминец «Славный», — но благодаря точной стрельбе зенитной артиллерии немцы сбросили бомбы крайне беспорядочно.
В 10.20, когда отряд прикрытия, шедший северным фарватером, уже подходил к району острова Лавенсари, на лидере «Минск» был получен сильно запоздавший радиотелеграфный ответ командующего флотом на одну из просьб о возвращении четырех БТЩ. В этой радиограмме, посланной с «Кирова» в 9.12, сообщалось, что в 6.45 навстречу отряду прикрытия были направлены семь тральщиков. Приняв к сведению эту телеграмму, свидетельствующую о плохой работе походного штаба командующего флотом, командир
