внешними для нас, но их предназначение – разбудить внутренние, врожденные знания. Они воздействуют на наши чувства, вызывая воспоминания…и помогая нам постигать непостижимое простыми восприятиями. Символ пробуждает интуитивное, невыразимое словами осознание… Это так сложно.
Тина вздохнула.
– Тем не менее, символ Глаза становится виден на стене подвала только тогда, когда свет падает под особым углом. Значит, он не для всех. Если нажать в определенном месте, срабатывает некое устройство, и открывается вход, который мы не смогли исследовать. Куда он ведет? Я думаю, просто наобум туда лезть не стоит. Лучше подстраховаться – чтобы был запас времени и хотя бы минимальное оборудование.
Московские подземелья таят много сюрпризов. Их строили еще со времен татарского нашествия. Но те были земляные и, скорее всего, уже обвалились от времени. Потом бояре изощрялись, особенно во время правления Иоанна Грозного…
– Странно, откуда вы все это знаете? – Тина удивлялась все больше и больше.
Сиур усмехнулся.
– Это в некотором роде моя профессия, – много знать о том, что другие не знают. Подземные коммуникации Москвы – это город под городом – древний, огромный, полный зловещих и запутанных тайн. Это точки пересечения интересов и скрытых намерений многих поколений, сословий, религиозных и политических течений, памятник подлости, алчности и невероятной жестокости рода человеческого. Но среди всего этого – блистают бриллианты чистейшей воды – любовь, преданность, память и нежность, забота, самоотверженность – чистые цветы, прорастающие сквозь любую грязь…
– О, вы прямо поэт московских подземелий!
– Есть немного. – Он засмеялся. – Так я продолжу, с вашего разрешения. С подвалом пока все. Остальное придется выяснять: теоретически – по картам и архивным материалам, и эмпирически, так сказать, – то есть ножками-ручками, глазками-ушками.
– Как это?
– Ну, как? Ходить, смотреть, слушать, трогать… Тоже весьма неплохой способ.
– Понятно. А дальше?
Тина налила себе еще кофе.
– А дальше идет Будда. Старик почему-то послал его вам по почте. Это тоже знак. Не раньше, не позже – а все сходится в одной временной точке. До сих пор вы жили спокойно? Ничего особенного не происходило?
– Нет. Самая скучная жизнь, которую только можно себе представить.
– Ну вот! Что-то произошло, давшее толчок всем непонятным для нас событиям. На статуэтке целых два знака, вернее, три – Глаз, Колесница Осириса и геометрическая головоломка – квадрат и круг с треугольником внутри. Таких фигурок, предположительно, семь. Это то ли отличие, указывающее на принадлежность к какому-то ордену, тайному обществу, кругу посвященных… то ли… Не знаю.
– У вас богатая фантазия!
– Приходится. По вашей милости, между прочим.
– Простите. – Тина сказала это, совсем не чувствуя себя виноватой, а напротив, очень довольная, – неизвестно, чем.
– Не стоит. Я рад, что могу помочь вам. Честно говоря, никогда ни с чем подобным сталкиваться не приходилось… Моя жизнь внезапно изменилась, а у меня такое чувство, что она, наоборот, стала такой, как прежде. Как будто я был кем-то другим, и только сейчас стал самим собой. Вернее, становлюсь. – Он помолчал. – Да, вернемся к Будде: такая же фигурка была у Виолетты Францевны, к которой вы поехали погадать. Безобидная, казалось бы, вещь. Но вдова тоже мертва, и ничего рассказать вам не успела. И было ли что рассказывать? Мы не знаем. Это тоже область догадок. Но Будда исчез. Значит, события между собой все-таки связаны.
– Есть кто-то, кому многое или почти все известно. И по причинам, которые скрыты, этот кто-то предпринимает все возможное, чтобы предотвратить нежелательное распространение информации, и в то же время остаться в тени. Причины должны быть очень серьезные.
– Именно. Внезапно появившийся племянник тоже фигура странная. Теща говорит, что он недавно попал под машину, был практически мертв, чудесным образом выздоровел, – причем очень быстро, – и после этого стал совершенно другим человеком. Область фантазий здесь необъятно широка, но что-то реальное обязательно за этим стоит.
– Но почему его убили?
– Я вижу здесь связь между внезапной переменой в Сташкове после больницы и его контакте с антикваром. Прежний Сташков не подозревал, что у него есть дядя, и не поддерживал с ним никаких отношений. Когда эти контакты состоялись – дядя убит, племянник убит. Черт, шутками тут и не пахнет!
– Но это все может быть нашими домыслами… – робко возразила Тина, хотя на самом деле ей так вовсе не казалось.
– Разумеется. Разумеется… Но есть одно правило – когда совпадений слишком много, это должно настораживать. Из десяти случайностей есть пара закономерностей. А по большому счету, я в случайности не верю. Кстати, киллер, которого вы “случайно” видели, тоже убит.
– Но мы действительно…
– Знаю. Вы не нарочно. Но жизнь раскладывает свой пасьянс не как попало, а по вполне определенным правилам. И то, что мы этих правил не знаем, еще не говорит о том, что их нет.
– Пожалуй, в этом я могу с вами согласиться. А арбалет? Я думаю, что Альберт Михайлович совершенно не случайно оставил его в подвале. Это тоже подсказка. И знак на нем… Все это вписывается в цепь наших предположений.
– Точно не случайно. Мне даже показалось, что я узнал это оружие, что я когда-то сам стрелял из него!
